— Нехорошо вчера было в городе, — сказал он, подставив голую грудь свежему ветерку. — Мне грузчик-малаец рассказывал: много людей полиция схватила. Восстания в военном флоте опять боятся.
Ярцев посмотрел на него с изумлением.
— А где ты видел его, этого грузчика?
— На лодке сюда подъезжал, привозил офицера таможни.
Ким показал рукой на стоящий неподалеку корабль и добавил:
— Видишь, полувоенный транспорт? На Новую Гвинею, говорят, повезут отсюда ребят, в каторжные лагеря.
Оба в раздумье закурили.
Утром команду пустили на берег. Моряки разбились на группы и разошлись по увеселительным заведениям Тандьонг-Приока. Ярцев отделился от товарищей и сел на пригородный поезд, соединявший гавань с Батавией. Минут через пять он уже ехал вдоль берегов коричнево-мутной реки, мимо низменных джунглей, поросших лианами и пальмами, в темной роще которых виднелись малайские хижины, высоко приподнятые над землей сваями. У вокзала в Батавии, с трудом пробившись сквозь шумную пеструю толпу шоферов, носильщиков, рикш и агентов отелей, наперерыв предлагавших свои услуги, Ярцев сел в двухколесную повозку, запряженную маленькой бойкой лошадкой, похожей на пони. Садо, явайский извозчик с длинным бичом, в белой чалме и юбке, повез моряка мимо канала, где двигались баржи и лодки, купались ребята и полоскали белье туземные женщины, — в предместье Вельтевреден.
Здесь на возвышенности раскинулся европейский город с красивыми коттеджами, виллами, площадями, английскими и голландскими магазинами, парками и цветниками.
В витринах декоративно пестрели шелка, индийские благовонные мази, ковры, цветистые шали и даже меха. По главным улицам мчались такси, звенели бубенчики садо и плавно скользили трамваи, открытые и закрытые. Прямое, широкое авеню блестело свежеполитым асфальтом. Кое-где на углах, ближе к китайскому кварталу, сидели смуглые молчаливые прорицатели в красных и белых тюрбанах, похожие в странной своей неподвижности на изваяния из бронзы. Они сидели часами, не изменяя своих загадочных поз, пока какой-нибудь суеверный яванец или скучающий иностранец-турист не бросал в их чашки серебряную монету в обмен на туманное прорицание о будущем. Малайские полицейские в синих брюках и куртках с желтыми обшивками босые, важно стояли на перекрестках, держа в руках палки.
Извозчик остановился около одноэтажного домика с черепичной лиловой крышей и маленьким палисадником перед окнами. Дверь, как и у большинства голландских домов, выходила прямо на улицу. Моряк без звонка открыл дверь и прошел через прихожую в комнату, где его встретила Эрна, одетая в белое полотняное платье.
