— Могла бы подумать, прежде чем селиться на этих, как бишь их, на Гавайях. — Он насмешливо прогнусавил последние гласные, словно дернул струну банджо.
— А почему она там поселилась?
Мистер Уолш пожал плечами.
— Не спрашивай меня. Я долгие годы не имел от Урсулы никаких известий. Кажется, она поехала туда отдохнуть, ей понравился климат, и она решила остаться. Она могла доставить себе удовольствие жить, где пожелает, ее ничто не держало. В этом-то и была проблема Урсулы, она всегда жила в свое удовольствие. Теперь за это и расплачивается.
— Она просила передать тебе, что вернулась в лоно церкви.
Мистер Уолш с минуту молча переваривал информацию.
— Рад это слышать, — сухо отозвался он.
— Почему же она отошла от церкви?
— Вышла за разведенного человека.
— А, так вот в чем дело! Вы с мамой всегда так скрытничали насчет тети Урсулы. Я никогда толком не знал, в чем там дело.
— Тебе и незачем было. В сорок шестом году ты был еще ребенком.
— Я помню, как она приезжала в Англию, это было, должно быть, в пятьдесят втором году.
— Да, сразу после того, как от нее сбежал муж.
— Он так быстро ее бросил?
— Их брак был обречен с самого начала. Мы все ей это говорили, но она ничего не хотела слушать.
Понемногу, подталкиваемый вопросами Бернарда, мистер Уолш в общих чертах обрисовал историю Урсулы. Она была младшей из пяти детей и единственной девочкой. Семья Уолшей эмигрировала из Ирландии в Англию в середине тридцатых годов, когда ей было около тринадцати. К началу Второй мировой войны она жила дома и работала машинисткой-стенографисткой в Сити, намереваясь вступить в Женскую добровольную службу. Но родители отговорили ее, отчасти из-за того, что боялись за моральные устои Урсулы, отчасти потому, что все их сыновья были призваны в армию и они не хотели остаться совсем одни. Когда их старший сын Шон погиб во время торпедной атаки его транспортного судна (в семейном алтаре он занимал почетное место: снятый в полный рост младший капрал в походном обмундировании стоит по команде «вольно» и смеется в камеру), они вцепились в дочь еще крепче, чем прежде. Поэтому она не уезжала из дома всю войну, пережила все бомбежки Лондона, все удары вражеской артиллерии, работая в Государственном департаменте в Уайтхолле, пока в сорок четвертом году не встретила американского авиатехника — старшего сержанта связи, присланного в Англию перед высадкой англо-американских войск в Нормандии, — и не влюбилась в него. Бернард видел достаточно старой кинохроники, чтобы совместить рассказ отца с запечатлевшимся в памяти изображением: затемненные улицы Лондона, огромный зал palais de danse
