Доминик нахмурился, его жесткое угловатое лицо помрачнело еще больше, чем обычно.
– Она смогла сообщить что-нибудь полезное? – спросил Доминик.
Аден уже хотел ответить, но взглянул на леди Вивьен, которую все еще обнимала его мать. За все время их ночного приключения она не заплакала ни разу, но сейчас всхлипывала, как убитое горем дитя, и по лицу ее текли слезы. Что за же сказала ей мать, что так расстроило девушку?
Доминик тоже посмотрел на женщин и перевел взгляд на Адена.
– С ней все хорошо, – сказал он. – Это просто слезы облегчения. – Уголки его рта приподнялись в насмешливой улыбке. – Но, разумеется, ты в любой момент можешь подойти и обнять ее.
– При всем моем уважении – лучше отвяжитесь, – буркнул Аден.
Доминик хмыкнул в ответ.
Шеф частенько чертовски его раздражал, но на этот раз Аден злился еще и потому, что на самом деле хотел обнять леди Вивьен. К счастью, мать сумела удержать его от этого идиотского поступка, пробормотав что-то такое, отчего на губах девушки заиграла слабая улыбка. Затем она усадила леди Вивьен на кушетку перед камином и наконец снизошла до того, чтобы заметить его присутствие.
Аден собрался с силами, готовясь к всплеску эмоций, всегда охватывавших его при встрече с матерью.
Как обычно, невольное восхищение боролось в нем с горечью. Эта хрупкая и стройная, как тростинка, фигурка, ростом едва ли достигавшая пяти футов, скрывала железную волю. Мало кто мог ей противостоять, и Аден до сих пор был твердо убежден, что она могла защитить его от неприязни отчима – точнее, от ненависти к ребенку, служившему живым свидетельством того, что жена наставила ему рога, причем с принцем. Лишь однажды она вмешалась – когда лорд Торнбери поднял руку на тринадцатилетнего Адена, ударив его по лицу. Вот тут она встала между ними и убийственно спокойным голосом сказала мужу, чтобы он никогда больше не смел трогать ее сына.
Торнбери, зарычав, повернулся к ней, но она просто положила руку ему на грудь и посмотрела в глаза. К бесконечному изумлению Адена, старый ублюдок отступил. Впоследствии мать Адена ни разу не упомянула этот случай, и, хотя отчим не скупился на оскорбления и нотации, он больше ни разу его и пальцем не коснулся.
– Доброе утро, Аден, – сказала мать. – Почему ты затаился у двери? Разве нельзя, как положено, поздороваться со своей матушкой? – Она произнесла это с самой очаровательной улыбкой, явно стараясь, чтобы это прозвучало помягче.
Даже не пытаясь скрыть вздох, Аден отошел от двери и устало пересек библиотеку, чтобы выразить почтение единственному человеку на земле, кто до сих пор мог заставить его почувствовать себя неуклюжим школьником. Не удержавшись, он глянул на леди Вивьен, чьи сонные глаза мгновенно распахнулись от изумления. Она несколько долгих секунд смотрела на него, раздраженно поджав губы.
