Какое удовольствие за всем этим наблюдать!
Сколько еще продлится этот благословенный целительный режим – сон, работа и солнечный свет? Наверное, недолго. Тем более рядом с Сомертоном. Граф не был создан для длительного отдыха. Скоро он вернется к активной деятельности, опять начнет плести интриги, строить планы. Из деревни почти каждый час приносили телеграммы. Некоторые она читала и отвечала на них, с другими он работал сам.
– Есть известия от ее милости? – спрашивала Луиза, на что граф молча качал головой, быстро писал ответ, отдавал его лакею и сжигал оригинал в пепельнице. (Камин с начала мая не разжигали.)
Почему Сомертон еще не вернулся в Лондон? Не нашел леди Сомертон?
Отчего не раскрыл ее инкогнито? Ведь для него это наверняка было несложно.
Если бы он этим занялся.
Луиза подошла к дубу, сняла сюртук и расстелила его на свежей зеленой траве. Еще месяц назад такая прогулка лишила бы ее сил надолго. Она бы легла и смотрела на бегущие по синему небу облака, восстанавливая силы. А Куинси все это время спокойно спал бы рядом, свернувшись в клубок.
Теперь же она просто села на сюртук, обхватила колени руками и…
– Моя дорогая Луиза!
Девушка вскочила, споткнулась и едва удержалась на ногах.
– Какого дьявола! – воскликнула она.
Зашуршали ветки. Вспорхнули потревоженные птицы. Куинси дважды тявкнул, угрожающе зарычал и навострил уши.
– Не могу выразить, как я рада тебя видеть, – проговорил знакомый голос.
– Матерь Божья, – буркнула Луиза.
От толстого ствола дуба отделилась фигура. Она была высокой, широкой и увенчанной потрясающей соломенной шляпой.
– Миссис Дьюк!
Женщина, стоявшая перед графом Сомертоном, казалась смутно знакомой, хотя он не мог вспомнить, где ее видел. У нее был большой, сильно выпирающий живот – беременность не менее семи месяцев, таково было экспертное мнение графа.
– Прошу прощения, – сказал он, – но, судя по всему, я не знаю вашего имени.
– Ярроу, ваша милость. – Она неловко присела в реверансе: – Миссис Ярроу. Няня лорда Килдрейка.
В разрыве между облаками показалось солнце, осветив повисшие в воздухе пылинки.
Сомертон медленно встал:
– Что вы сказали?
– Я няня лорда Килдрейка. – Глаза женщины наполнились слезами. – Прошу прощения за беспокойство, сэр, но мне не к кому обратиться. Ее милость выгнала меня на улицу в Милане, когда заметила беременность, а потом Джон…
– Значит, в Милане! – Взгляд Сомертона метнулся к карте.
– Да, сэр. Я жила там, пока не закончились деньги, потому что она сказала, что вы прикажете меня выпороть, если я вернусь в таком состоянии. Но мне некуда идти, сэр, совсем некуда, а Джон говорит, что это не его…
