Вот только неудовлетворенность всегда возвращалась и на этот раз оказалась сильнее, чем когда-либо. Что касается герцога, этот старый самоуверенный идиот заслужил свою участь, его жена была еще хуже, и тем не менее Сомертон не мог избавиться от ощущения ошибки. Он сделал что-то плохое, нарушил некий порядок, который никогда уже не будет восстановлен. Он шел по Кадоган-сквер холодной осенней ночью, вокруг тихо кружили разноцветные листья. Мимо, спотыкаясь и пошатываясь, прошли два пьяных джентльмена. Им было очень хорошо. А Сомертон все больше мерз, и по непонятной причине теплое шерстяное пальто совершенно его не согревало. И еще его тошнило, и так сильно, что пришлось поспешно искать канализационный сток. Его долго рвало, и когда приступ, наконец, прекратился, у Сомертона появилось ощущение, что желудок вывернулся наизнанку.
Потом он не пошел туда, куда намеревался, – где его ждали стол, бутылка, колода карт и люди с такой же, как у него, черной душой. Вместо этого он двинулся по Слоун-стрит в обратном направлении, к своему собственному дому.
Он не мог в таком виде отправиться к жене – едва выбравшись из постели другой женщины, бледный и ослабевший после рвоты, чувствуя, что проиграл. Но, возможно, утром, подкрепив силы кофе, он сможет подняться в детскую и начать разговор. Нужно найти слова, которые станут мостом через пропасть между ними, расширявшуюся и углублявшуюся много лет, опуститься на колени у алтаря ее добродетели и попросить благословения.
Повернув на Честер-сквер, Сомертон ускорил шаги. Он согрелся и почувствовал некое подобие мира в душе.
И тут увидел его.
Высокая фигура в темной шляпе неторопливо прошествовала из ворот его дома, в точности так же, как он сам только что вышел из ворот дома герцога Саутхема. Как и Сомертон, мужчина надвинул шляпу на лоб, оглянулся, бросил последний взгляд на окна верхнего этажа и пошел по темной улице ему навстречу.
Ноги Сомертона приросли к земле. Даже если бы хотел, он не в силах был сделать ни шагу. Мог только стоять и беспомощно смотреть на приближающегося мужчину. Только в самый последний момент он сумел отвернуться, но успел заметить красивые черты лорда Роналда Пенхэллоу.
На следующее утро он не пошел в детскую, а отправил по обычным каналам записку, вызывавшую к нему Эразма Нортона.
Однако не смог вернуться к прежнему ночному образу жизни. Задумав очередное совращение или же деловую сделку с опытной шлюхой, он начинал чувствовать, как к горлу подступает рвота. Ощущение было настолько сильным, что ему приходилось искать место, где можно сесть, опустить голову на колени и, медленно и глубоко дыша, дождаться, когда тошнота отступит.
