Лорд Сомертон и его спутник шли между столами спортивного клуба, и везде, где они проходили, воцарялось молчание.
Его светлости было известно, как он влияет на окружающих. Он знал, что другие члены клуба от всего сердца ненавидят его и приняли сюда лишь потому, что члены комитета всерьез опасались за свои жизни в случае отказа. Граф не сомневался, что все они без исключения были бы рады – нет, счастливы, – покинь он клуб. Но ему было наплевать.
– Проклятый негодяй, – пробормотал кто-то за его спиной чуть громче, чем следовало.
– Вы увидите, здесь великолепное вино, но кухня весьма посредственная, да и компания оставляет желать лучшего, – сказал он своему спутнику, следуя за официантом к угловому столику. – Но лондонский клуб, пусть даже такой консервативный, как этот, все же лучше, чем обычный ресторан.
Хотя он вполне мог понизить голос и сказать это шепотом, неслышным для окружающих, но намеренно не стал этого делать.
– Совершенно с вами согласен, – ответил его спутник, опускаясь на предусмотрительно отодвинутый официантом стул. – Правда, мне никто и никогда не предлагал членство.
– Ничего удивительного. Лондонские сыны привилегий никогда не бывают более сплоченными, чем когда сталкиваются с человеком, имеющим достаточно крепкие яйца, чтобы заработать себе состояние. – Граф с искренним наслаждением повысил голос на слове «яйца», чтобы его слышало как можно больше народу. Покосившись в сторону, он с большим удовлетворением отметил негодование на лицах собравшихся.
Мистер Натаниэл Райт, основатель и бессменный председатель правления колоссальной британской финансовой империи Райт Холдингс Лимитед, сохранял полную невозмутимость.
– Или если ты отпрыск родителей, которые были слишком беззаботными и не удосужились пожениться.
– Но ведь у старого графа не было выбора, разве не так? Развод – процедура крайне неприятная, а стать двоеженцем он все же не рискнул. – Сомертон улыбнулся, удостоверившись, что Райт понял юмор. Далеко не все понимали.
– Конечно, нет, тем более чтобы исполнить долг и жениться на дочери владельца кафе-кондитерской. – Лицо Райта выражало столько же тепла, сколько гипсовая маска.
Сомертону нравились такие люди.
Когда с едой было покончено, официанты убрали посуду, принесли сигары и бренди и удалились на должное расстояние, Сомертон понизил голос до шепота.
– Я очень рад, мистер Райт, что сумел оказать вам помощь в этом деле, – сообщил он.
