Наглец.
Лорд Сомертон стал медленно и громко аплодировать. Маркем и Пенхэллоу одновременно подняли головы. На их лицах застыло одинаковое изумление.
Как приятно.
Граф облокотился о перила.
– Хорошо сказано, Пенхэллоу. Вы почти убедили меня в чистоте своих помыслов.
Пенхэллоу пришел в себя первым и весело поприветствовал хозяина:
– Ну вот, в нашей истории появился и злодей. Добрый вечер, Сомертон. Сегодня вы уже сворачивали головы щенкам?
Негодяй.
Сомертон начал неторопливо спускаться по лестнице, прислушиваясь к эху своих шагов по мраморным ступенькам.
– Да, это действительно превосходный план, Пенхэллоу. Но в нем вы упустили один важный элемент. – Граф остановился на последней ступеньке.
– Правда? – усмехнулся Пенхэллоу. – Как же это я допустил такую непростительную небрежность!
Чертовски красивое лицо у этого ублюдка. И поза расслабленная, свободная… Сомертон ненавидел каждую клеточку этого наглеца, каждый изящный изгиб ухоженного тела, каждый шелковистый волос, каждый белый зуб. Всеми обожаемый Пенхэллоу родился под счастливой звездой. Элизабет было достаточно одного взгляда, чтобы влюбиться.
Сомертон подошел к нему и встретил открытый взгляд карих глаз.
– Самый важный элемент, если уж быть точным, – сообщил он.
– Хм. И какой же?
– Меня.
Пенхэллоу щелкнул длинными элегантными пальцами и насмешливо заговорил:
– Вас? Конечно! Какая непростительная небрежность с моей стороны. Лорд Сомертон… дайте подумать… Ах да! Полагаю, вы должны вернуться в Англию и посвятить остаток жизни добрым делам, в надежде обеспечить для себя более высокий круг ада, чем тот, что забронирован для вас сейчас. – Он бросил взгляд за плечо графа, где стояла Луиза. – Полагаю, ваш секретарь с удовольствием вам в этом поможет.
Какого черта это значит? Что сказал ему Маркем?
– Мистер Маркем – человек высоких моральных принципов и безупречной верности, – любезно проговорил Сомертон. – В отличие, к примеру, от моей супруги.
Пенхэллоу улыбнулся:
– О, в безупречной верности нет никаких сомнений. Хотя у меня другое мнение относительно моральных принципов.
– Что вы хотите сказать? – воскликнул Маркем.
При звуке негодующего голоса Луизы Сомертон почувствовал невыразимую нежность и обернулся к ней. Ее брови были нахмурены, губы сжаты.
«Отойди в сторону, мой дорогой Маркем. Позволь мне довести этот бой до конца».
Луиза, казалось, прочитала его мысли. Она сделала шаг назад и устало опустила голову.
А Сомертон снова обратил взор на Пенхэллоу.
