Луиза не ответила. Граф надел рубашку, бриджи для верховой езды, жилет.
– Мои сапоги, Маркем! – воскликнул он и обернулся. Луиза сидела в кресле и во все глаза смотрела на него. Бог знает, как долго.
– Это твоя болезнь, – тихо сказала она, – а вовсе не лекарство.
– Ты права, – согласился граф. – Для меня не существует лекарства. Но правосудие – дело грязное, и ты очень скоро в этом убедишься, попытавшись управлять своей страной честно и справедливо. Так как насчет моих сапог? Слуг-то нет. – И он протянул ей сапоги.
Луиза не шелохнулась. Она продолжала сидеть в кресле, сверля его большими карими глазами. Принцесса Луиза на троне, решающая судьбу подданного.
Граф присел на край кровати.
– Хорошо. Вероятно, я смогу сам справиться.
Луиза встала и взяла у него из рук один сапог.
– Милорд.
Опустившись на колени, она крепко держала сапог, пока Сомертон вставлял в него ногу. При этом Луиза не сводила глаз с его монументальной коленки. Ее затылок, освещенный стоящей на прикроватном столике лампой, казался рыжим. Сапог, сделанный из очень мягкой, хорошо выделанной кожи, наделся легко.
Она помогла ему надеть второй и только после этого подняла глаза.
– Когда все кончится… чем бы ни кончилось… Что ты намерен делать?
– Я собираюсь поехать с тобой в Германию и разобраться с тамошними цареубийцами. Ради этого мой друг Олимпия и затеял всю эту историю.
– А потом? Если мы победим. – Ее взгляд был прямым и серьезным.
Неожиданно у Сомертона закружилась голова, возможно, из-за слова «мы», которое она, не думая, употребила.
Он встал и бросил угрюмый взгляд на принцессу, стоящую перед ним на коленях.
– А потом наше сотрудничество, Маркем, подойдет к концу. Разве тебе не говорила гувернантка? – Он протянул ей руку, легко поднял на ноги и прижал к себе. – Принцессы не должны иметь ничего общего с негодяями.
Солнце было уже высоко, когда в толпе людей, снующих взад-вперед по Понте Веккио, появилась леди Сомертон – роза среди зарослей чертополоха. Она ехала верхом, но выглядела так, словно в любой момент могла выпасть из седла.
Луиза несколько секунд смотрела на нее, стараясь справиться с гневом, неожиданно охватившим ее при виде этой захватывающей дух красоты. Что это? Злость? Ревность? Графиня знала, как действует на нее мрачная магия тела Сомертона, родила от него ребенка, прожила рядом с ним шесть лет и так и не поняла, какой бесценный дар получила. Она не знала, что делать с таким человеком, как Сомертон.
