Позднее изучение гипноза получило развитие во Франции, где подходы и позиции разделились. Жан Мартен Шарко, родоначальник физиотерапии, соединял явление гипноза с искусственно вызванной истерией, а Ипполит Бейнгейм утверждал, что сам по себе, как состояние, гипноз не существует вообще, что это своеобразное внушение. Врач излечивает больного, потому что больной поверил в врача…
Как ни курьезно, но и по сей день полной ясности и единой оценки нет. Можно даже услышать мнение, что гипноз — это всего-навсего всеобщее заблуждение, а все накопленные в клиниках знания и экспериментальные наблюдения исследователей — ложно понятые и ложно истолкованные данные.
А между тем не только в клиниках, но даже по телевизору проводятся сеансы поистине удивительные. Сотни москвичей, вопреки насмешкам скептиков, припасали трехлитровую банку воды, заводили будильник, чтобы не проспать, и усаживались в семь часов утра перед телевизором, чтобы ощутить воздействие гипнотизера, подлечить свои болячки «заряженной» водой. По свидетельству некоторых, они ощущают именно то, что нужно. Через телевизор! Что ж, недаром говорят: вера способна чудеса творить…
Так все-таки, может, прав Мессинг и величайший мистификатор XVIII века граф Калиостро — как именовал себя итальянец Джузеппе Бальзамо, — он был на самом деле хорошо знаком с методами применения массового гипноза, изучив их на Востоке, где скитался по разным странам. Он ведь лечил больных словом и прикосновением. Действовал взглядом, уставившись в зрачки страждущего. Предлагал пристально смотреть на блестящие предметы — драгоценные камни, серебряные и золотые блюда.
Безусловно, что, хотя гипнозу и куда больше повезло с научным признанием, чем той же телепатии, и отрицателей явления несравнимо меньше, чем серьезных исследователей, многое остается еще таинственным и непонятным. Вероятно, глубоко сидящий в нас первобытный страх перед необъяснимым — первый стимул к неприятию, агрессивности, к запретительству. Но цель науки — познание, и, в отличие от чиновников, ученым должны быть изначально противопоказаны запреты и закрытия. Само собой разумеется, если исследования не связаны с опасностью для здоровья и жизни людей. Безусловно, строжайший контроль необходим. Но контроль, а не запрет на познание.
Почему-то на Руси народ всегда с симпатией и теплотой относился к юродивым, ясновидящим, к «блаженненьким». Их подкармливали, привечали, давали приют, считали, что от них исходит добро. И почему-то официальные власти всегда вели против них борьбу. Откуда этот страх и злоба? Риторические, конечно, вопросы. Никто, наверное, уже не узнает, сколько шаманов, знахарей, колдунов, из поколения в поколение владевших искусством народных приемов исцеления, сгинуло в чудовищных сталинских лагерях, изничтожено, расстреляно. Да что шаманы и знахари — эти слова мы привыкли произносить почти как ругательство! Буддийских лам, мулл, священнослужителей сажали в тюрьмы, убивали только за то, что они умели и хотели помочь страждущим! А мы говорим — мрачные времена средневековья, черные дела инквизиции. Середина XX века оказалась пострашней…
