– Знаю. Так можно собрать больше орехов меньшими силами.
Каролина кивнула:
– Он велел мне оставаться в доме, но я настояла, потому что хотела помочь. Я уже водила наш трактор и знала, что делать. Так мы справились бы намного быстрее… В конце концов он согласился. Когда мы переезжали узкий мост, я подъехала слишком близко к краю, и трактор перевернулся. Хотя я вовремя выпрыгнула, Берто упал в поток внизу. Зонтик был таким тяжелым, что придавил его лицо. Воды было всего несколько сантиметров, но он не мог дышать. Я не смогла его вытащить, побежала за помощью, но когда мы вернулись, было уже поздно. Он захлебнулся.
Валентино мгновенно пересел на сиденье Каролины и притянул ее в объятия:
– Мне так жаль, Каролина…
– Я виновата в его смерти, Вал. Я его убила. – Она не могла перестать всхлипывать.
Валентино долго еще ее укачивал:
– Ты не виновата. Это был несчастный случай.
– Но я не должна была настаивать на том, чтобы сесть за руль.
– Разве он не мог отказаться.
Каролина подняла голову, и только тогда Валентино заметил, что его футболка промокла от ее слез.
– Я слишком настаивала.
Валентино засмеялся и притянул ее к себе:
– Это трагедия, но не забывай: он хотел, чтобы ты ехала с ним, потому что любил тебя. Ты же не думаешь, что он хотел бы, чтобы ты много лет страдала из-за этого?
– Нет, – прошептала она.
Валентино обнял ее крепче:
– Эбби сказала, что он любовь всей твоей жизни.
В этом Эбби ошибалась. Берто был ее первой любовью. И до его смерти Каролина считала, что он останется единственным. Но любовь всей ее жизни, недоступный мужчина, обнимал ее в эту минуту. Однако он не должен об этом узнать.
– Я уже говорила тебе: я всегда буду любить Берто.
Валентино поцеловал ее волосы:
– По крайней мере, я рад, что между нами больше нет секретов.
И прежде чем Каролина успела его остановить, он осыпал поцелуями ее лицо, до самых губ, умирая от желания впервые попробовать их на вкус. Она отвернулась, но Валентино не отступал, пока не нашел роскошный рот, которого так жаждал.
Сначала она сопротивлялась, но под давлением Валентино ее губы раскрылись, словно она не могла удержаться. Казалось, под ним разверзлась земля, когда она начала отвечать с растущей страстью, отпуская себя.
Лимузины стояли перед входом, и Валентино вынужден был ограничиться одними поцелуями. Его губы скользили по каждой черточке – по векам, по шелковому горлу – и снова возвращались к губам. Валентино никогда не испытывал такого наслаждения.
