Последнее испытание перед тем, как отдохнуть. Или предпоследнее.
Вначале по намеченной схеме Кренлейна я рассек кожу. Отслоил надкостницу от разреза в обе стороны. «Молиться? – подумал я и решил: - Нет, не буду». Сначала жить, потом философствовать. Сейчас подходящий момент для такого признания.
Остались совсем мелкие детали. Я оценил ситуацию. Слишком знакомо, чтобы казаться странным. Через некоторое время уже невозможно не испытывать удовольствия. Не каждому дается это почувствовать. Тут нужен особый нюх.
Я успел вспотеть, пока перепиливал кость проволочной пилой между фрезовыми отверстиями. Логично? Абсолютно никаких странностей. Радость может принимать самые разные формы. Надо быть счастливым и практичным. Вот в чем суть. Я не ощущаю себя в безопасности, когда занимаюсь своими исследованиями.
Я снова начал резать, но уже не ощущая прилива подлинного вдохновения. Пальцы казались неуклюжими и чужими. Я боюсь проговориться о том, о чем известно только мне одному.
Я посмотрел, и мне стало плохо. Я закрыл глаза.
Потом открыл глаза.
Все оставалось, как прежде.
Я стоял, пошатываясь, кусая губы. Многие идут по неверному пути вследствие неосторожности. Я задумался. Оставалось сделать еще что-то, но что именно? Разве можно понять, к чему стремится человек?
Были совершенно безумные мысли. Без всякого сомнения безумные, но почему-то такими не казались. Я чувствовал их абсолютную логичность. Я чувствовал, что это правда. Меня бы уже не было в живых, если бы я не был тем, кто я есть. Я не хотел останавливать ни одно из своих желаний.
Мысли, воспоминания – это из-за них я могу проиграть. Неужели все было так? Возможно ли это? Памяти нельзя доверять. Все хорошее, что есть в человеке, выдумано им.
Почему-то казалось, что меня обманули, обвели вокруг пальца. Очень странное было чувство.
Как странно, что я здесь, подумалось мне, именно здесь, а не где-то в другом месте. Но находиться в другом месте было бы, наверное, не менее странно. Период радостного помешательства закончился. Я чувствовал себя разбитым. У трупов всегда безобразные лица.
Все окружающие меня смерти словно сплелись между собой в сеть, которой смерть рассчитывала поймать меня. Но я в порядке. Я знаю, что со мной все в порядке.
Если рассуждать здраво – насколько вообще способны рассуждать такие тупицы, как я, - все мои доводы повисают в воздухе. Я понимаю, что ошибаюсь.
Я ощутил, как напряглись все мышцы.Я услышал чей-то крик и знал, что кричу я сам.
