Последняя доска, завывая, рассекает воздух и приземляется где-то в углу чердака.
— Действуй, Сыч! Налаживай свою пушку!
Сычев, соединив приклад со стволом прибора, опускается на колено и, наставив антенну на строгое квадратнокирпичное здание областного комитета партии, наводит ее на окно первого секретаря.
На стволе загорается красная индикаторная лампочка. Слышится тихое протяжное посвистывание, затем звуковой фон забивается плотным хрипящим потоком.
Лейтенант рисует антенной несколько кругов. К хрипу добавляется шипение.
— Ну что, что такое? — трясет его за плечо Евсюков. — Почему не работает?
— А до самого не доходит? — Сычев откладывет оружие, выставляет голову в окошко, чешет ботинок ботинком.
— Берушей понатыкали, сволочи, вот луч и отфутболивает. Он возвращается в исходное положение и отключает прибор.
Евсюков принимается, покусывая кулак, бегать по чердаку.
— Да ты, Сыч, понимаешь, что нам с тобой будет?! Генерал с нас обоих скальп сдерет! Сделай же что-нибудь!
— Не боись, — говорит Сычев. — Ничего не будет.
Он открывает чемодан, достает длинный плоский пенал, вытряхивает на ладонь маленькие серые пульки, показывает товарищу.
— Сюрприз для Эдуарда, — он ссыпает пульки обратно. Одну, прилипшую к подушке пальца, показательно мнет. — Посылка из Тайваня. Пилюли «А мы тебя все равно услышим». Вчера доставили.
Сычев нацеливает пенал на карниз борисовского окна, нажимает кнопку под потай. Убирает пенал, берет антенну…
— К сожалению, это тоже входит в правила игры, — слышат лейтенанты. — А теперь, Эдуард Иванович, хочу вас порадовать. В Москве меня принял Сурков. В приватной беседе он мне пообещал, что в ближайшее время Плухов будет смещен. Так что бронируйте банкетный зал. Отметим… Да вы, я смотрю, не особенно рады…
— Что вы, Василий Мартыныч. Рад. Работы просто через край. Третьи сутки глаз не смыкаю.
— Понимаю. Вам бы отдохнуть…
— Нет, Василий Мартыныч. Обстоятельства требуют моего круглосуточного присутствия в управлении.
— Что ж, не буду вас задерживать…
Спустя пять минут распахиваются парадные двери, и Евсюков с Сычевым видят направляющегося к машине Степанчука.
— Сыч! — шепчет побледневший Евсюков. — Ты слышал? Летим к генералу!
