— «Колобок» давно снесли, — подсказывает кто-то из пассажиров. — Там теперь редкие газы выпускают. А остановка называется «Мазилово».
— «Партизан» не снесли? — беспокоится Эныч.
— Пока стоит, — охотно отвечает пассажир. — А там: кто ж может заглянуть в пучину моря жизни?.. Кстати, я здесь старожил. Могу на любой вопрос ответить.
Трамвай дрожит, скрипит, резко останавливается. Передняя площадка стонет. Открываются двери. Народ устремляется к выходу.
— Граждане! — кричит Коля. — Куда же вы? Не все сразу! Двери-то хоть пожалейте.
— Что это с ними? — спрашивает Гена. — Куда они ломанулись?
— Видите дом? — старожил указывает на серое здание с бойницами. — Это наш знаменитый театр Мимики и Жеста. Сзади него кости иногда выкидывают. Безо всякого блата приобрести можно.
Полуопустевший трамвай трогается. Коля перебирается к друзьям. Становится, потирая бока, рядом с Энычем.
— Да, неплохое у вас в городе обеспечение. Наверно, останусь, — Гена отряхивает пиджак. — Как ты посоветуешь, Коля?
— Мне не жалко, — говорит Коля. — Оставайся. Житуха — сам видишь!..
— Хороший город. Охрово-бордовый. Обязательно оставайтесь, — советует старожил. — Не пожалеете. По количеству добываемой радиации значительно уступает Талды-Курганским открытым урановым карьерам. Плюс там пыли и копоти много, а у нас только чуток свинца и ртути в воздухе. Оно и полезно для здоровья. И море есть свое — солончаково-заасфальтировавшееся. Маленькое, правда, искусственное, но свое. Возле испытательного термоядерного полигона раскинулось.
— Бывали в Талды-Кургане, папаша? — удивляется Гена.
— Упаси Дядя, — смеется старожил. — На дядька мне это надо? Смотрите телепередачу «Клуб кинопутешественников» — во всех местах побываете… Ну, чем еще интересуетесь? Спрашивайте, а то мне сейчас выходить.
— Ну и выходи. Не задерживай, — говорит Коля. — Ты, Ген, поменьше слушай этих путешественников. Не видишь разве, он на стакан напрашивается. Вали-ка, дяденька, к своему телевизору. Там сейчас как раз твои Танды-Манты показывают.
Старожил отходит к дверям.
Трамвай останавливается. В вагон, тяжело дыша, пытается влезть старуха с мешком.
— Ох, помогите, сыночки. Силов моих больше нету.
Гена подхватывает старуху под мышки, втаскивает в вагон.
— Ох, спасибо родемый, — пыхтит старуха. Отдувается. — Дай тебе Дядя здоровья. Да жену работящую.
Старуха, продолжая охать, тащит свой мешок по проходу. Пристраивается возле другой старухи, в сером ситцевом платке.
