— Ну вот. Мы все сделали, — просто говорит он. — Это шалаш.
В левом от жюри и правом от смеющейся публики углу помоста, рядом с выстроившимися по ранжиру строителями, распласталось в шпагате маленькое кривое сооруженьице, украшенное стремящимся к потолку чугунным шпилем.
Александра прыскает в хвост. Принявший вид клубного динамика Шуйца с невозмутимым лицом подходит к тряпично-чугунному лукианскому жилищу, оглядывает его сверху, пригибается, смотрит внутрь и, брезгливо поведя носом, хлопает по плечу подвернувшегося под руку Колю:
— В яранге не погаснет свет!
Воспринявший удар Шуйцы как знак присвоенного изделию качества, обрадованный Коля выпаливает слова благодарности:
— И на Марсе будут яблоки расти!
— Ш-Ш-Ш Ш ШIII!.. — слышится с противополжного конца эстрады. Шуйца и Коля поворачиваются на звук и вместе открывают рот.
Неправильный серый пузырь, оплетенный паутиной веревок, дрожа и волнуясь, гуляет по сцене и, вбирая в себя таинственный корм, округляется в желании оторваться от досок.
— Ты время не забыл, Шуйца мой верный? — звучит насмешливый голос Молекулы.
— Время! Время, друзья! — кричит встрепенувшийся динамик. Шипение прекращается.
К креслу жюри, указывая на застывшее в полуметре над полом сосискообразное тело, шагает угрюмобородый Авангардий.
— Мы просим минуту для завершающего детище мазка.
— Сожалею, но ничего не могу поделать, мастер Авангардий. Закон — не дышло. К тому же ваш замысел жюри понятен. Сможете доносить свое детище, если пожелаете, после объявления приговора.
Молекула поднимает над сванкой гвоздику и сам объявляет:
— За смелое и конструктивное воплощение вековечной мечты человечества — полета в Йоханнесбург — команда Авангардия награждается очком!
Молекула обращает взор в зал.
— Как общество? — спрашивает он. — Согласно ли с таким моим решением? И нет ли в нем предвзятости? Игры?
— Согла-асны-ы!!. Верно говоришь, Вильямыч! Правильно решил! Долой Луку, долой шалаш! Уши им за туфту поотрезать! Молодцы, бороды! Лихой пузырь из дерьма выточили, мать иху мать! Эх, Андрюша, да нам ли быть в печали, играй гармонь, тра-тататата!..
У шалаша вызревает мятеж. Николай Кувякин рвет воздух возле ворота свой рубашки.
— Нет… Пять-пять!.. Я больше не шестерка! Все… Пять-пять… Я больше не могу!! — Коля простирает руки к брезенту потолка. — Говорил я… человеческим языком вам… метро надо делать, метро! И шпалу нашли, и гонку, и кабель с катушкой! А вы? «Дядя Лука-а! Шала-аш! Дядя Лука-а!..» Мундели! Ни своего голоса, ни своего «я», ничего святого! Пляшете под чужую сурдинку — и видеть ничего не видите!
