— Сидор! — командует Плухов. — Еще бутылку!.. Эныч! Мы сейчас с тобой по чутку добавим и сразу к делу.
…Генерал и Эныч идут вдоль трехполовинометрового забора, отделяющего дачу от внешнего мира. Навстречу им марширует солдат с автоматом. Не доходя до генерала пяти шагов, он отдает честь, вытягивается и замирает.
— Здорово, братец, — говорит Плухов, приблизившись к солдату. — Вольно. Как служба?
— Отлично, товарищ генерал, — веснушчатое лицо солдата розовеет.
— Давно служишь?
— Скоро два года.
— Соскучился, наверно, по дому? Кто у тебя там?
— Мать, отец, дедушка…
— Дедушка — это хорошо. А братья, сестры есть?
— Сестренка.
— Любишь сестренку?
— Люблю, товарищ генерал.
— Молодец. А невеста есть?
— Есть. Приеду — распишемся.
— На свадьбу-то пригласишь? — генерал улыбается, подмигивает Энычу. Лицо солдата делается пунцовым.
— А как же, товарищ генерал. Вся родня была бы рада. Я о вас часто домой в письмах писал.
— Знаю-знаю, — Плухов отечески похлопывает солдата по синему погону. — Давай, Эныч.
— Дуб ты ДЯДЬКОВ, — говорит Эныч. На месте солдата появляется молодой развесистый дубок. Его ветви согнулись от тяжести крупных рдяных плодов. Ближе к верхушке, покачиваясь, висит автомат. Погоны и фуражка завершают картину.
Отступивший к забору генерал окидывает дерево восхищенным взглядом. Достает из кармана фляжку и подает ее Энову.
— Глотни-ка, и пойдем дальше.
…Вскоре сад наполняется неведомыми животными, растениями и сооружениями фантастической формы.
…Плотно поужинав, Плухов и Эныч устраиваются перед телевизором. Генерал рассеянно глядит на экран, курит.
«Трудно поверить… Неужели это сидящее рядом со мной животное никак не реагирует на все им же самим творимые превращения? Ему, очевидно, кажется, что это естественный жизненный процесс, такой же закономерный, как, например, еда или сон. То есть он вообще не осознает самого факта превращения… А если он прикидывается?.. Но какой смысл?.. Или все-таки он понимает, что превращения — дело его рук? Вернее слов… Нет. Как же можно, понимая такое, не придавать этому никакого значения? Он просто ничего не замечает, и все. Он слабоумный!»
— Эныч! Ты как себя чувствуешь?
— Нормально.
Эныч созерцает происходящее на экране.
— Тебе нравится у меня на даче?
— Нравится. Хорошая дача.
— Послушай, Эныч, ты видел сегодня, как часовой превратился в дуб?
— Да. Видел. А что?
— Так… Ничего.
Начинает ныть лопатка. Генерал морщится.
«Нет, он не слабоумный. Обыкновенная скотина. Такая же, как и все двести пятьдесят миллионов… Такая же, как и все четыре миллиарда… Стоп. Вот о чем я еще не подумал. Может быть, разгадка лежит на поверхности, а я просто не вижу ее? Может быть, и я обладаю таким же даром, только не подозреваю об этом?»
