Признаюсь, хорошие дела, нечего сказать! Но если такому человеку, царю над людьми, не дозволить поиграть со своей молодой женой, то уж и не знаю, кому еще? Вот мой ответ королю Филиппу-Августу, который вертелся на стуле и злился на это невинное представление. Что же касается Сен-Поля, который скрежетал зубами, для него у меня нашелся бы ответ иного рода".
Я дал Мило полную волю, но мне надобно сказать вам еще кое-что такое, про что он не знал ровно ничего. Ричард, несмотря на всю свою необузданность в этот вечер, уже тогда был как бы другой человек; и Жанна не замедлила это заметить. Она, пожалуй, даже слишком скоро подметила это своим умом, обостренным встревоженной совестью. Но в тот вечер она видела, или ей показалось, что с Ричардом что-то творится.
До той минуты, когда на него кивнуло Распятие, у нею не было другой цели, как только воздать ей должное, но с той минуты у него явилась иная цель. На следующий день, когда он на заре оставил ее и до самого обеда просидел в совете, она окончательно в этом убедилась.
После обеда, к которому он почти не прикоснулся, Ричард встал из-за стола и посетил короля Филиппа. С ним вместе прошли туда легат и архиепископы; и он оставался там до поздней ночи. День за днем проводил он все так же. Король французский, герцог и их свиты вернулись в Париж. Затем явился на подмогу Гюй Люзиньян, король (и в то же время не король) Иерусалимский. Ричард обещал ему доставить утраченное, но не потому, чтобы тот был ему более по душе, чем маркиз (который выдворил его), а потому, что его титул казался ему правильным. В сущности, Ричард был рассудителен и уравновешен, как чашки весов; и в ту пору он правил должность настоящего короля — воплощенного правосудия.
Во все это время великих деяний Жанна сидела, трепеща, у себя дома и как-то странно чувствовала себя посреди своих женщин: графиня — и, собственно, не графиня, королева по естественному своему положению, но страшащаяся быть королевой по закону. А больше всего мучило ее одно страшное дело — быть женой убитого и его убийцы! Да что ж ей делать? Она не смела продолжать разыгрывать роль супруги избранника небес, а между тем, не смела его бросить, чтоб не попасть в руки его убийцы. На который из этих двух рогов насадится ее бедное сердце? Она пыталась вызвать в нем молитвы, пыталась орошать наболевшие глаза росой слез. Медленно, с отчаянными усилиями, подставляла она грудь свою под нож.
Однажды ночью, когда он к ней пришел, она заставила себя заговорить. Он подошел к ней, но она его отстранила с воплем:
