Ночь была очень темная, нигде ни луны, ни звездочек — темная тихая ночь, в которой человек, умеющий узнавать погоду, почуял бы дождь. Дорога по болотам была неважная и при слишком хорошем освещении. А между тем, говорили тогда, что старый король скакал по рытвинам и по кочкам, по мшистым корням, по холмам и долинам с такой веселой удалью, словно он мчался на охоту в Ванвильский лес и был юношей. Когда спутники просили его быть осторожнее, он только щелкал пальцами в ответ, свободно опустив поводья, и кричал в пустое пространство темной ночи, словно травя зверя:
— Усь его, Брок! Усь!
И этот зверь был наследник его власти, его королевского достоинства!
За три мили заслышали его приближение в Темной Башне. Русильон был на укреплениях и сошел вниз нарочно, чтобы донести, что он заметил всадников на равнине.
— Тушить огни! — приказал Ричард и поцеловал свою Жанну, спуская ее с колен.
Все потушили огни и стали по двое у каждой двери, никто больше не проронил ни слова. Жанна сидела в потемках над загашенным очагом и держала в руке факел, готовая зажечь его немедля, как только получит приказание.
Так, подъезжая к Темной Башне, нормандцы могли убедиться, что она вполне оправдывает свое название: в ней не было ни искорки света.
— Ну, уж это дудки! — заметил король, голос которого заключенные в башне слышали громче Других. — Мы живо засветим тут огни.
Он послал своих людей собирать валежник, вереск, сухой папоротник, а сам тем временем принялся колотить в дверь своим топором, крича, как безумный:
— Ричард! Ричард! Бесстыжий негодяи, выходи из своей берлоги!
Но вот открылось над ним небольшое решетчатое окно. Гастон Беарнец высунул оттуда свою голову.
— Прекрасный мой государь! — проговорил он. — Что это за потеху строите вы для вашего сына?
— Не мой он сын, клянусь ликом Господним! — вскричал король. — Пусть за него держит ответ та, которую я засадил в клетку там, у себя дома [35]: он вечно был непокорен мне. Впусти меня хоть ты, хворый пес!
— Прекраснейший мой повелитель! — ответил Гастон. — Вы можете войти, если вам угодно и если вы пришли с мирными намерениями.
— Клянусь Богом, войду! И войду с какими мне угодно намерениями.
— Гнусное требование! — заметил Гастон и захлопнул окошечко.
— Как вам угодно! Помаленьку придет и гнусность, — прокричал король в ночной темноте и отдал приказание поджечь замок,
Скажем вкратце, что его спутники навалили кучу хвороста у входа в башню и зажгли ее. Треск дерева, взлетающее пламя, трепетный свет словно опьянили короля. Он сам и его спутники принялись скакать вокруг огня, взявшись за руки и подгоняя друг друга криками, которыми их земляки травят барсука:
