Мэдди начала называть его Джереми не для того, чтобы ранить. Просто ей было слишком больно называть отцом человека, который обращался с ней как с чужой, если не хуже.
Вик служил буфером между ними. Для него это было не в новинку, хотя последние шесть лет такое случалось нечасто.
Кроме того, Вик неосознанно создал защитное пространство между Мэдди и остальными и приходил на помощь каждый раз, когда девушка чувствовала себя стесненно. Хотя все были достаточно воспитанны, чтобы не упоминать скандальные публикации, именно семья могла ранить ее случайными замечаниями.
К счастью, Вик улавливал настроение Мэдди – иногда даже лучше, чем она сама, – и делал все, чтобы вопросы не оскорбляли ее.
Вроде бы никто не подвергал сомнению тот факт, что они состоят в отношениях, тщательно скрывавшихся от журналистов уже несколько месяцев. Даже племянник Миши не выказал удивления при известии об их помолвке.
Все с радостью поздравили Вика и Мэдди, и девушка начала думать, что это действительно может сработать.
Что бы ни принесла им помолвка, друзья и семья сочли их подходящими друг другу, и во многом она была согласна с этим.
Она только надеялась, что не совершает большую ошибку… что Вик – это скорее белый рыцарь, а не бессердечный бизнесмен, следующий дорогой ее отца, как считала Мэдди последние шесть лет.
Бабушка и дедушка Вика, как и всегда, были великолепны.
Миша был практически точной копией внука, только седоволосый и чуть более сутулый. Он излучал тепло, что отличало его от более сдержанного Вика. До ухода на пенсию Анна занималась наукой и от природы была не только весьма чувствительной, но и очень умной женщиной. Анна не была такой же откровенной, как ее муж, но для детей Вика и Мэдди она станет прекрасной прабабушкой.
– Твои бабушка и дедушка такие милые.
Мэдди позволила Вику снять пальто и повесила его в шкаф в коридоре. Сотни раз она проделывала эту простую вещь для гостей, но никогда не испытывала при этом такого ощущения, которое нахлынуло на нее, когда она закрыла дверцу шкафа.
Вик останется на ночь.
Сердце Мэдди стучало как барабан, но не от страха, и это ее удивляло. Разве не должна она испытывать хотя бы беспокойство? В конце концов, она никогда не занималась этим. Однако все, что она чувствовала, – это восторг. Может, потому, что знала: Вик уйдет, если попросить его. Но Мэдди не собиралась просить об этом. Ей хотелось, чтобы он сдержал обещание страсти, читавшееся в его поцелуях. Кроме того, если они окажутся несовместимыми в постели, это серьезная проблема.
