Именно сам большой особняк, словно афинский храм, возвышавшийся на рукотворном холме, окруженном розовыми садами и самшитом, и являл собой эту странную обособленность и отчужденность. Отдельным миром казались готовые блоки рабочих строений, смутные очертания хлопкоочистительного завода и склада. То же можно было сказать про пять тысяч акров еще зеленевших борозд, олицетворявших смысл бытия Селби Холла: яркий свет, лившийся через застекленные двери Большого Дома, не мог рассеять иллюзию, будто это какой-то великолепный, полузабытый склеп… Скотный двор был предусмотрительно отгорожен от английских садов защитной полосой кедров. Она расходилась только в одном месте, где дорога общего пользования ответвлялась от изящно изгибавшейся подъездной аллеи. Во дворе конюшни Янси отдал вожжи конюху, который вышел ему навстречу, услышав скрип колес.
Врач плантации собирался сразу же направиться в Большой Дом. Опустив уставшие ноги с двуколки, Янси заметил, что его сапоги стали красными от глины во дворе Пурди и, передумав, направился к прямоугольной полосе света в конторе надсмотрщика. С перепачканными в глине сапогами в Селби Холле делать нечего. К тому же ему очень не терпелось узнать, вернулся ли Люк Джексон, уехавший с поручением в Декейтер.
В конторе Люка не оказалось, хотя над его столом горела висячая лампа. Молодой негр Саладин, совсем недавно произведенный в бухгалтеры плантации, корпел над гроссбухом. Его красивый профиль цвета черного дерева резко выделялся на фоне выбеленной кирпичной стены конторы. Янси снова передумал и, не входя в контору Люка Джексона, пошел к себе. Саладин числился среди его давних друзей, но сегодня у него не было настроения общаться с ним.
На его памяти ни один раб в Селби столь быстро не поднимался так высоко. Янси до сих пор помнил, какая буря негодования прошлой весной разразилась в Округе Крей, когда Лорена Селби, даже не посоветовавшись с отсутствовавшим мужем, пристроила этого негра в конторе надсмотрщика… Несколько лет до этого в округе снисходительно похихикивали, когда старый судья Селби, известный диковинными идеями, сделал Саладина одним из своих протеже, а позднее преподнес его своей невестке в качестве свадебного подарка. В то время в Джорджии не ощущалось недостатка в белых бухгалтерах. Никому даже в голову не могло прийти, что однажды черный, как уголь, раб займется изучением бухгалтерских книг Селби лишь благодаря одному обстоятельству — надсмотрщик оказался слишком занят и неграмотен, чтобы справиться с подобным делом.
