— А почему они тебя не съели? — спросил Годон.
— Это долгая история. Если вас не съедят в ближайшем будущем, вы" ее услышите.
Огромный саблезубый человек, сидевший вместе с ними, неожиданно забормотал что-то, обращаясь к старику. Тот немедленно отозвался на том же диковинном языке. После этого он повернулся к Годону.
— Он спрашивает, откуда ты и есть ли там еще люди вроде тебя и твоей подружки. Он говорит, что если ты отведешь их к своему селению, то тебя съедят последним.
— Скажи ему, что я сначала должен отдохнуть, — ответил Годон, — а потом, может, и укажу им дорогу к месту, где резвятся жирные, беспечные куски человечины.
Старик вновь обратился к саблезубому и внимательно выслушал ответ.
— Он говорит, что готов отправить с тобой своих людей прямо сейчас.
— Я должен сначала отдохнуть, — повторил Годон.
Старик опять посовещался с саблезубым и поднялся с пола.
— Пойдемте за мной. Я буду присматривать за вами, пока вы отдохнете.
С этими словами он вывел Годона и О-аа из сарая и подвел к месту, выгодно отличавшемуся от всех остальных.
— Это моя хижина, — сказал старик, — садитесь и устраивайтесь поудобнее. Я это все сам построил. Со всеми удобствами, — гордо добавил он.
Под всеми удобствами подразумевался тюфяк, набитый сеном, стол и скамья.
— А теперь расскажи, как ты попал сюда и почему они не съели тебя, попросил Годон.
— Не съели они меня, вернее, не съели с самого начала, потому что я спас жизнь этой обезьяне, которую вы уже видели, — их вождю. А не съедают теперь, потому что я состарился и мясо мое стало чертовски невкусным. Они не знают, что такое время, но оно существует и перехитрило их. Ну, а теперь, что касается того, как я попал сюда. Вообще-то я из места, о котором вы никогда не слышали, которое находится в мире, о котором вы ничего не знаете. Сейчас, впрочем, это не имеет значения, но вы живете внутри "громкого шара, а снаружи есть еще один мир. Так вот, в этом мире я был моряком. Ходил с китобоем по Арктике. В тот раз, о котором я веду речь, стояло прекрасное лето, и мы забрались дальше на север, чем обычно. В море не плавало ни одной льдинки, и все шло так хорошо, как только можно было пожелать. Идиллия эта продолжалась до тех пор, пока не налетел страшный шторм, будь он проклят, и "Долли Доркас" потонула. "Долли Доркас" была моим кораблем. Не знаю, что сталось с остальными, но в моей лодке было только восемь человек. У нас была и еда, и вода, и парус, и весла, и даже компас; но что толку во всем этом — мы находились в центре Ледовитого океана, и приближалась зима. Все шансы были за то, чтобы мы попрощались и попрыгали за борт. Но мы решили побороться, да, черт возьми. Довольно долго мы плыли, как нам казалось, на юг, но компас вел себя очень странно. Если бы у этой штуки были мозги, мы бы решили, что он рехнулся. Потом у нас кончилась еда, и мы начали есть друг друга. Начали с самого слабого. Некоторые сошли с ума, а двое выпрыгнули за борт. Ну и кляли же мы их — ведь они знали, как нам нужно мясо. Короче говоря, дело кончилось тем, что я остался в лодке один. Я чуть не подох от голода и уже подумывал о том, какую ногу мне съесть сначала: правую или левую, но, к счастью, заметил землю. Там я высадился и нашел воду и орехи.
