Мы видим, как человек с рождением действительно пробуждается из духовного мира, но так, что теперь он приносит с собой другие силы, нежели силы, приносимые им с собой из того же самого духовного мира при ежедневном пробуждении. По утрам мы приносим с собой только те силы, которые может развивать наша душевная жизнь между рождением и смертью. Здесь мы не в состоянии воздействовать на другие наши сущностные члены. Но с рождением, вступая из духовного мира в бытие, мы приносим с собой силы, которые действуют пластически преобразующе на физическое тело и тело эфирное, то есть они заботятся о развитии, в которое вовлечено физическое и эфирное тело.
Если бы мы были лишены возможности разрушать физическое и эфирное тела, если бы физическое тело не проходило через смерть, то мы не могли бы включать наши переживания в развитие. Тут следует заметить, что хотя мы и взираем на смерть со страхом и ужасом и ощущаем страдание и боль перед смертью, которая нам предстоит, но всё же, рассматривая мир со сверхличной точки зрения, можно только признать: мы должны прямо — таки желать смерти! Ибо только она дает нам возможность разрушить это тело, чтобы в следующей жизни построить новое, дабы все плоды нашего жизненного опыта мы принесли в жизнь.
Так взаимодействуют в нормальном ходе человеческого развития два потока: внешний и внутренний. Эти два потока проявляются как существующие рядом друг с другом в физическом и эфирном теле, с одной стороны, и в астральном теле и Я — с другой. Что же может предпринимать человек между рождением и смертью в отношении физического тела и эфирного тела? Душевная жизнь изнашивает не только астральное тело, но также органы физического тела и эфирного тела. Здесь обнаруживается следующее: когда астральное тело ночью находится в духовном мире, оно одновременно работает и над физическим телом и телом эфирным, чтобы вновь привести их в нормальное состояние. Только в состоянии сна можно опять восстановить в физическом и эфирном телах то, что было разрушено днем. Из духовного мира оказывается воздействие также на физическое тело и на эфирное тело. Но этому воздействию положен предел: задатки и конфигурации физического тела и эфирного тела даны от рождения и остаются в пределах этих узких границ. Мы видим, что в мировом развитии как бы сотрудничают два потока, которые мы не можем так просто, абстрактным образом, привести к гармонии. Кто попытался бы с помощью абстрактных мыслей соединить два этих потока, кто пожелал бы с легким сердцем развить некую философию и сказал бы: о да, человек должен быть гармоничным, то есть эти два потока должны быть в человеке в гармонии, — тот бы очень сильно заблуждался. Жизнь работает не по абстракции, она работает так, что то, о чем мы грезим в наших абстракциях, может быть достигнуто только после длительного развития. Жизнь работает так, что состояние равновесия, гармония, достигается, лишь проходя через дисгармонию. Живое взаимодействие в человеке таково, что его нельзя так просто, мыслительным образом, привести к созвучию. Только абстрактное, плоское мышление желает грезить о гармонии, тогда как жизнь развивается к состоянию равновесия, проходя через дисгармонии. Но судьба человеческого развития такова, что гармония должна витать перед нами как цель, которой нам не достичь, если мы будем привязывать ее к какому — нибудь одному состоянию человеческого развития.
