- Но это же ваша дочь! Этот проклятый монстр сожрет ее заживо! Спросите ее, согласна ли она спасать кого-то такой ценой!
- Да, - тихо произнесла вдруг Элари. - Если только так я могу предотвратить гибель нескольких тысяч человек, я должна пойти на это.
- Мы все гордимся тобой, дочь, - сказал Тэссильд. Слеза пробежала по его щеке, пересекла глубокий шрам, оставленный аннорским клинком, и исчезла в вислых усах. Старый солдат поспешно отвернулся.
Анрис просидел у Тэссильдов, пока не начало смеркаться, и лишь тогда отправился домой. О нет, он вовсе не собирался смириться. До утра есть еще время... он непременно отыщет выход. Уходя, он шепнул Элари пару слов, давая ей понять, что она должна надеяться. Скоро ночь укроет город своим спасительным пологом...
Погруженный в эти мысли, он не сразу заметил, что перед его домом в Оружейном переулке сидят несколько человек, которые поспешно поднялись при его приближении. Анрис остановился, с удивлением глядя на них. Несколько стражников... и вестник Городского Совета. Анрис невольно сделал шаг назад, но тут же понял, что бежать бессмысленно.
- Оружейник Анрис Роннельд, вам оказана высокая честь спасти наш город. Ваш подвиг и ваше имя навсегда сохранятся в памяти горожан.
Стражники склонили головы, но в то же время следили за Избранным, готовясь упредить возможные резкие движения.
Анрис был потрясен. Все это время он думал только об Элари и совсем забыл, что такая же опасность может грозить ему самому. Анрис отнюдь не страдал комплексом неполноценности, но все же не думал, что будет включен в число пяти Лучших.
- У вас есть время до рассвета, - продолжал вестник. - Если вы желаете провести его вне дома, мы проводим вас. Вы можете заказать любой ужин за счет городской казны. Кроме того, ваши наследники получат тысячу золотых.
- У меня нет наследников, - произнес Анрис. - Мне ничего от вас не надо. Я иду домой.
- Вы вправе передумать, - сказал вестник. Стражники расступились, пропуская Анриса в дом.
Когда совсем стемнело, Анрис натолкал в старую куртку какого-то тряпья, водрузил сверху небольшую тыкву и усадил получившуюся куклу за стол в комнате, выходящей окнами на улицу. Потом он зажег светильник. С улицы, через занавеску, очень похоже на силуэт сидящего человека. Пусть те, которые наблюдают за домом, думают, что он сидит за столом и предается скорбным размышлениям. Конечно, на улице никого не видно, но они наверняка откуда-нибудь наблюдают - а вдруг Избранный не захочет принять высокую честь? Ну что же, Анрис еще посмотрит, кто из них умнее. Он надел два темных плаща - второй предназначался для Элари, распихал по карманам хлеб и пару холодных котлет, прихватил с собой веревочную лестницу, засунул за пояс нож и направился к лестнице на чердак.
