Милена боролась с тошнотой всю дорогу домой из ресторана. Ей даже пришлось открыть окно, чтобы хоть как-то вынести эту показавшуюся бесконечной поездку. Едва влетев в квартиру, она с грохотом захлопнула дверь в туалет и согнулась над унитазом. Её выворачивало до тех пор, пока не подогнулись колени и не потемнело в глазах. Бессильно застонав, она спустила воду и свернулась калачиком прямо на кафельном полу. Надо было немного отдохнуть и прийти в себя перед тем, как предстать перед сестрой и Олегом. Но Катя, видимо, не собиралась ей давать для этого времени. Она проскользнула в дверь и нагнулась над сестрой.
– Господи, Милена, это ведь то, о чем я думаю? – зашептала она.
– Понятия не имею, о чем ты думаешь. – Милена с трудом села и тут же почувствовала, как опять сжимается желудок. – Я просто перенервничала!
– Милена, да прекрати делать из меня идиотку! Я, может, и не имею особого опыта, но и то понимаю, что это… – Она указала на унитаз. – Совсем не из-за нервов. Я убью его! Просто своими руками буду душить и наслаждаться! О чём он думал вообще?! – выкрикнула Катя.
– Да тише ты в самом деле! Ты так говоришь, будто я невинная соблазненная девственница. Мы оба вели себя безответственно.
– Да? Может, и так! Но только он по ресторанам с невестой прохлаждается, а ты тут с унитазом лобызаешься! А дальше-то что?
– Кать, а давай я завтра об этом подумаю! Сандро уж точно ничего говорить не собираюсь. Пока. И ты не смей! И Олегу скажи, если догадается.
– На аборт не пойдешь! – гневно отрезала сестра. – Сами родим и сами воспитаем! Не нищие, небось!
– Катя, перестань. Это моя жизнь, и я сама решу!
– Чего ты решишь-то? Как загнуться на этом аборте? А если у тебя потом больше детей никогда не будет?
– Господи, да тише ты! Чего орёшь-то? Может, ничего и нет вообще!
– Может, и так! Но только обещай, что не будешь никаких решений принимать, не поговорив со мной.
– Хорошо, «мамочка», я обещаю обсуждать с тобой каждый свой шаг. А теперь иди отсюда, пока твой Олег ломиться к нам не начал.
– Я тебе чай сделаю, – выходя, сказала Катя.
Милена дождалась, когда за сестрой закроется дверь, и только после этого дала выход скопившимся за вечер эмоциям. Её трясло, руки дрожали и платье никак не хотело слезать с покрытого холодным потом тела. Милена забралась в пустую ванную и, включив воду, села, обхватив прижатые к телу колени, и уткнулась в них лицом, глуша прорывающиеся рыдания.
