Это известие хоть и вызывало у многих смех, в конце концов, всколыхнуло волну ханжеского возмущения. В закрытом флорентийском обществе разразился скандал, от мамы стали отворачиваться клиенты и даже друзья. А те, кто ее любил и остался верен, советовали «для ее же блага» немедленно прервать все отношения с Корси и, главное, избавиться от «бастарда», которого она носила под сердцем. Ее собственная мать даже привела к ней в дом акушерку, чтобы тайно и «безопасно» сделать аборт. Но мать была непреклонна.
Это дитя было прямым доказательством ее любви к моему отцу, и она предавалась туманным и невероятным фантазиям о том, как отец разведется, женится на ней, и они втроем будут настоящей семьей.
— Алаида, да ведь в Италии нет развода, — убеждали ее друзья.
— Пока нет. Но Муссолини обещал скоро его ввести. Я буду за него голосовать. И не говорите мне про аборт, я на это никогда не пойду.
Один за другим ее оставили почти все друзья. Среди немногих оставшихся была тетя Лиде, чье семейное положение тоже оставляло желать лучшего — она жила с женатым мужчиной. Тетя Лиде была кузиной отца и знала их историю с самого начала. Она посоветовала матери не терять мужества и рожать. «Прими волю Божью, — говорила она. — Он знает больше нашего».
Итак, Алаида, чтобы произвести меня на свет, бросила вызов предрассудкам и неприятию всего общества. Подарив жизнь мне, на собственной она поставила крест. Я благодарен матери за ее мужество. Стоит ли удивляться, что я убежденный противник абортов?
На последних месяцах беременности мать овдовела. Я так и не смог узнать, как отреагировало семейство Чиприани, когда мать явилась на похороны с животом, но могу себе это представить: стыд, возмущение и ярость. Перед родами мама уехала в небольшую клинику на окраине Флоренции. Роды ожидались тяжелые, она очень страдала. И отец, говорят, тоже. Прячась в машинах друзей, он караулил возле клиники день и ночь в ожидании известий или курил и пил кофе в барах неподалеку. Наконец я появился на свет. Когда отец узнал, что родился мальчик, он откупорил шампанское: мальчик, о котором он всегда мечтал, дитя любви!
Сразу возник вопрос о моей фамилии. Я не мог называться Чиприани, потому что семья покойного мужа угрожала скандалом и судом. Про фамилию Корси и говорить было нечего. Вот мне и записали, что родители неизвестны. Все знали, кто мои родители, но в документах нельзя было написать ничего, кроме «N.N.», то есть nescio nomen — фамилия неизвестна. Уже потом мне рассказали, но это неточно, что согласно средневековому правилу во Флоренции фамилия незаконнорожденного ребенка должна была начинаться на букву алфавита, которая падала на день, когда тот родился, — каждый день новая буква, а затем заново весь алфавит. На день моего рождения пришлась Z. Мать вспомнила арию из оперы Моцарта «Idomeneo», где упоминались zeffiretti — порывы легкого ветерка (зефира)
