— Ты свободен завтра утром?
— Как ветер.
— Тачка у тебя есть?
— «Мустанг».
— Тогда предлагаю встретиться завтра в восемь тридцать возле моего дома для поездки в неприятное место для неприятного дела.
— Старик, с тобой хоть в венерический диспансер.
— Нет, место более приличное. Поедем на Кунцевское кладбище.
— Кого провожать будем?
— Кота.
— Иди ты! Умер?
— Не своей смертью. Кто-то сильно помог.
— Дела-а.
— Нам надо быть там в девять тридцать. Заедь за мной.
Я назвал адрес.
— В полдевятого я у тебя.
МОСКВА. ВООРУЖЕННОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ В ОКТЯБРЕ СТОИЛО ЖИЗНИ 12 СОТРУДНИКАМ МИЛИЦИИ. 3–4 АПРЕЛЯ В ПОДРАЗДЕЛЕНИЯХ ГУВД МОСКВЫ ПРОШЛИ МЕРОПРИЯТИЯ. ПОСВЯЩЕННЫЕ ПАМЯТИ ПОГИБШИХ МИЛИЦИОНЕРОВ.
«Независимая газета», 3 марта 1994 г.
На следующее утро в девять сорок пять мы уже были на кладбище. Витька припарковал своего «мустанга», который оказался стареньким «москвичом» выпуска семидесятых годов, возле ворот. Сидели мы молча, наблюдая за прибывающими катафалками, ожидая, когда привезут останки нашего бывшего председателя совета отряда.
Я заметил, что у людей, провожающих в последний путь родных, близких и друзей, какие-то будничные, не выражающие ничего лица, и попытался представить степень морального падения общества, для которого смерть близких стала действительно будничным делом или, во всяком случае, перестала быть трагедией.
Без пяти десять подъехали три катафалка, сопровождаемые несколькими черными «волгами» и автобусом с солдатами. Из первой «волги» вышли двое мужчин и женщина в черном платье, видимо, жена Кота. Ни детей, ни родителей я в группе сопровождавших ее не заметил. Мужчины открыли задние двери катафалков и выгрузили три гроба, обтянутых черной материей. Солдаты высыпали из автобуса и построились в две коробки. Одна с музыкальными инструментами, другая — с винтовками. Мужчины в штатском водрузили гробы на плечи, оркестр заиграл траурный марш, и вся процессия медленным шагом направилась к кладбищенским воротам. Женщина в черном следовала за первым гробом в сопровождении двух мужчин.
Дождавшись, когда процессия минует ворота, я повернулся к Витьке, который наблюдал за всем этим с каким-то диким напряжением.
— Пошли.
Мы последовали за процессией, держа дистанцию в 30–40 шагов. Идущая перед нами коробка солдат закрывала ее головную часть. При подходе к воротам я увидел еще одну черную «волгу». В салоне рядом с водителем сидел Шурик-гэбист. Не знаю почему, но я сделал вид, что его не заметил.
