— Да, мистер Буш!
— Сэр?
— Во время утренней вахты я пошлю шлюпку на «Тоннан». Если кто-нибудь из офицеров — или из матросов — захочет отправить письмо, он может воспользоваться случаем.
— Есть, сэр. Спасибо, сэр.
Хорнблауэр вошел в каюту. Требовалось еще одно усилие, чтоб стянуть башмаки, но появление Гримса избавило его от хлопот. Гримс стащил с него башмаки, снял сюртук, развязал галстук. Хорнблауэр позволил ему это сделать — он слишком устал даже для того, чтобы смущаться. Секунду он с наслаждением шевелил пальцами в носках, потом бросился на койку, полуничком, полунабок, положив под голову руки, и Гримс накрыл его одеялом.
Это была далеко не самая удобная поза, что Хорнблауэр и обнаружил, когда Гримс затряс его. Все мускулы болели и даже холодная морская вода, которую Хорнблауэр плеснул себе в лицо, не прояснила ему голову. Хорнблауэру пришлось бороться с последствиями долгого напряжения, как другому — с последствиями запоя. Но надо было собраться с духом и начать водить своим пером для левши.
Сэр,
В соответствии с Вашими инструкциями от 16-го числа сего месяца, 18-го числа сего месяца я проследовал…
Последний абзац пришлось оставить до той поры, пока рассвет не покажет, что же в нем нужно писать. Хорнблауэр отложил письмо и взял чистый лист. Он долго кусал кончик пера, прежде чем написал хотя бы обращение, и, выведя «Дорогая моя жена», снова принялся его кусать. Когда вошел наконец Гримс, Хорнблауэр с облегчением вздохнул.
— Мистер Буш приветствует вас, сэр, и сообщает, что скоро рассвет.
Теперь можно закончить письмо. А теперь, дорогой мой… — в поисках ласкового слова Хорнблауэра заглянул в Мариино письмо —
… ангел, долг принуждает меня вновь подняться на палубу, и я должен закончить письмо, еще раз выражая…
— опять взгляд в письмо —
… глубочайшую любовь к моей дорогой жене, возлюбленной матери горячо ожидаемого ребенка.
Твой любящий муж Горацио
Он поднялся на палубу. Быстро светало.
— Обрасопьте грот-марсель по ветру, пожалуйста, мистер Янг. Мы немного пройдем к зюйду. Доброе утро, мистер Буш.
— Доброе утро, сэр.
Буш уже смотрел на юг в подзорную трубу. Быстро светало, и, приблизившись к месту вчерашнего поединка, они вскоре увидели, что хотели.
— Вот они, сэр! Господи, сэр… один, два, три… вот еще два на скалах Каунсил. А вот что-то в фарватере — похоже на остов — держу пари, это тот самый, которого мы потопили.
В брезжущем утреннем свете они увидели разбросанные на мелях останки каботажных судов, дорого заплативших за попытку прорвать блокаду.
