Мемуары Хейро. Воспоминания великосветского хироманта: практикум и реминисценции | страница 21
– Только одну, – ответил я. – Профессию адвоката или, точнее, криминального адвоката.
Вытащив из кармана визитку, он сказал:
– Тогда вы действительно можете узнать, кто я такой.
На карточке, которую он передал мне, значилось хорошо известное имя: мистер Джордж Льюис (позже он стал сэром Джорджем Льюисом [7]).
Затем «суровое испытание» прошли мистер Герберт Гладстон, сэр Генри Ирвинг, мистер Коминс Карр и дюжина других достаточно прославленных людей. Наконец, около трех часов ночи миссис Палмер сказала, что я, вероятно, устал и, отправляя меня домой в своей карете, она пообещала нанести визит в мой салон.
На следующий день (в воскресенье) она приехала ко мне и рассказала о моем успехе в высшем свете.
– Вам ни в коем случае нельзя бросать это занятие, – убеждала меня милая дама.
Я сообщил ей о газетных статьях, в которых говорилось о постановлении парламента и его запретах. Она тут же восторженно предложила следующее:
– Прошлым вечером вы произвели большое впечатление на мистера Джорджа Льюиса. Я спрошу его мнение. Подождите меня. Я вернусь через пару часов.
По возвращении она сказала:
– По мнению Джорджа Льюиса, ваше занятие абсолютно отличается от того шарлатанства, которое упоминается в старом постановлении. Вы не подпадаете под действие этого закона, и если у вас возникнут какие-то проблемы, вам просто нужно передать ведение дела мистеру Льюису и он станет вашим защитником в суде.
На следующее утро я возобновил профессиональную деятельность и больше уже не тревожился о разговорах и статьях с упоминанием этого устаревшего постановления парламента.
Глава 8: Социальные инциденты. Бланш Рузвельт и встреча с Оскаром Уайльдом. Странное предсказание и его исполнение
Бланш Рузвельт на фотографии 1879–1880 гг.
Возобновив свою практику, я решил два дня в неделю оказывать услуги тем, кто не мог оплатить мои консультации. Мне казалось, что я, поступая подобным образом, возвращаю часть того, чем Господь наделил меня из милости. Пару недель я даже верил, что поступаю правильно, пока однажды не понял, что в нашем мире быть добрым фактически невозможно.
Бедные люди ко мне по-прежнему не приходили. Однако отведенное им время заняли герцоги и баронессы. Оставив кареты за углом на соседней улице, они бесплатно получали то, что я намеревался пожертвовать неимущим лондонцам. В ответ я увеличил цены и больше не назначал дни бесплатных консультаций. Этот вид благотворительности я заменил раздачей милостыни у ближайшей церкви. Тем не менее, меня часто посещали люди, которые не могли оплатить свой визит, и каждый сезон мои отчетные книги показывали, что я бесплатно работал с сотнями людей.
