Когда после мировой войны возросла преступность, никто не предполагал, к каким это приведет последствиям. И действительно, волну обычной преступности вскоре удалось сбить, а шпану, отбиравшую мелочь у детей и срывавшую шапки с прохожих, не принимали всерьез. Но время шло, и шпана эволюционировала. В драках все чаще мелькали ножи, а потом и огнестрельное оружие. Праздношатающиеся молодежные группы все более напоминали боевые организации. Общий кризис культуры и рост наркомании толкал в эти группировки все больше молодежи. И, наконец, горожане убедились, что имеют дело уже не с примитивной шпаной, а с хорошо организованными и вооруженными молодежными бандами, занимающимися рэкетом, грабежами и убийствами и ведущими между собой кровавые войны за раздел территории. Как всегда, мы спохватились слишком поздно… И вот — комендантский час, бронированные автомобили, пуленепробиваемые жалюзи на окнах…
В зеркале заднего вида мелькнули фары. Только этого не хватало! Я тут же свернул в подворотню и некоторое время петлял по переулкам, так что сам едва не потерял ориентацию. Наконец я почти успокоился и взял курс на дом, где проходили наши собрания. Я уже подъезжал к нужной улице. Оставалось миновать перекресток. И на этом-то перекрестке навстречу мне выскочил полицейский автомобиль. Сворачивать было поздно, и я на полной скорости проскочил мимо него. В зеркало я увидел, как машина разворачивается и устремляется в погоню.
На шоссе у моей старушки, купленной на распродаже, не было никаких шансов в состязании с мощным мотором полиции. Единственной надеждой были переулки. Громоздкий бронированный полицейский лимузин обладает плохой маневренностью.
На полной скорости я свернул в какую-то улочку. Машина встала на два колеса, едва не врезавшись в стену, и я явственно ощутил запах горелой резины. Затем колеса тяжело ударились о тротуар, и я помчался дальше. Несколько раз мне казалось, что я оторвался от преследователей, но фары полицейского автомобиля вновь возникали из-за очередного поворота — всякий раз все ближе. Два раза меня обстреливали из автоматов. Я падал на сиденье, на меня сыпалось разбитое стекло, я отчаянно рулил, почти не видя дороги. Я понимал, что долго так продолжаться не может: я либо врежусь, либо получу пулю в шину или бензобак. Наконец я нырнул в очередную подворотню… и изо всех сил вдавил педаль тормоза. Лучи фар уперлись в глухую стену. Тупик! Я сам себя загнал в ловушку.
