Новый день, новое унижение и новые страхи. Свон практически смирилась со всеми этими ужасными событиями в её тюремной жизни. Она была рада только двум вещам, что у неё есть здесь подруга, которой можно рассказать всё. И вторая, это то, что её больше не пытались насиловать. Ни Миллс, ни Фрайс не делали шаги, не считая смешков и издевательств со стороны Рей и её группировки. С этим сильная духом Эмма справится. Не справится только с одним — с собственным изнасилованием, а после него и смертью. Блондинка дышала относительно спокойно, если можно назвать происходящее с ней спокойным. Главное, что она чувствовала, что страх немного отпускает её. Она всё же добродушно надеялась, что Редж и Рей оставят её в покое. Но как же она ошиблась. И один ужасный день ей это доказал.
Был вечер. Конец смены. Ужин только через час, но заключённые, работающие в прачке, пошли по своим делам. Эмма оставалась на нижнем этаже здания одна. Ей оставалось всего лишь перенести вещи в сушку. Блондинка решила подождать стирку последней порции одежды в кладовой, с журналом в руках, как она часто это делала. Она не чувствовала опасности, пока не услышала над своим ухом:
— Ну, здравствуй, лапа…
Свон мгновенно дёрнулась и тут же ощутила, как на неё навалились сразу четыре девушки и стали бить туда, куда только придётся. Эмма кричала, извивалась, пыталась ударить в ответ, но ей этого не давали. Звериные шестёрки Рей били жёстко, закрывали рот руками. Они разорвали в клочья всю одежду Свон и даже выдрали клок волос с её головы. Они не останавливались. А силы и страх с дикой паникой в глазах Свон уменьшались и росли с геометрической прогрессией. Эмма не могла больше отбиваться, силы покинули её, оставляя место только боли и страху. Но тут Эмма услышала:
— Стоп! — а после почувствовала, как кожу её рук и ног полосуют ножом. Боль была адская, и Эмма с новой силой начала кричать и вырываться. Но ей не давали это делать. Все четыре шавки держали её руки и ноги. Эмме не давали сказать и слова. Рей провела две глубокие полосы ножом по руке и ноге. Ей отчего-то захотелось крови.
— Сейчас я пройдусь этим милым ножичком у тебя в девочке, — грязно засмеялась Фрайс и провела ножом по внутренней стороне бедра Свон, царапая и заставляя блондинку кричать от боли. Серые глаза как будто стали цинковыми. Она уже ничего не чувствовала, кроме паники, страха, того самого предательства, что совершает, и что не может сделать ничего против этой ужасной тюремной системы.
