Однако это не мешало ему заниматься литературой, и в 1843 году появился его исторический роман “Михайло Чернышенко, или Малороссия восемьдесят лет назад”, мысль о написании которого навеяна была ему чтением Вальтера Скотта.
В то же время он занялся более основательным изучением своего народа, и мы видим, что в 1844 и 1845 годах Кулиш обошел и объехал всю киевскую губернию, собирая этнографические материалы, вошедшие потом в его “Записки о Южной Руси”. Обходя села и разговаривая с народными кобзарями и стариками, Кулиш иногда декламировал им напамять величественные кобзарские думы, изучать которые он, как мы видели, начал еще гимназистом. Этим он страшно поражал своих слушателей, никогда не предполагавших, чтобы “пан” мог сохранять в своей голове произведения, считавшиеся ими исключительным достоянием села. Воодушевленные и этими воспоминаниями о прошлом, и невиданным ими доселе человеческим отношением этого “пана” к ним, “мужикам”, эти люди раскрывали пред ним свою, душу, и Кулиш не раз должен был прятаться и уходить тайком от своих сельских друзей, которые, не слыхав никогда ничего подобного, начинали распространять вокруг него слухи, что это царский сын, тайком от панов, ходит среди народа, желая узнать его нужды.
Во время своих этнографических экскурсий Кулиш познакомился с двумя, жившими в Малороссии, представителями польской интеллигенции: историком Грабовским и этнографом Свидзинским. Все трое они обменивались между собою своими знаниями, записями, книгами; сходились на интересе к местной истории и этнографии, но сильно расходились во взглядах на малорусский народ и его прошлое. Из других знакомств его в это время следует отметить знакомство с Шевченко, Костомаровым и Василием Белозерским, впоследствии редактором “Основы”.
Интересно его первое знакомство с Шевченко. В комнату Кулиша входит кто-то в парусиновой одежде и говорит:
— Здорови були! А вгадайте — хто?
— Хто ж, як не Шевченко! - ответил Кулиш, хотя даже и портрета поэта никогда не видал.
— Вин и е! — ответил гость.
Между новыми знакомыми скоро завязались сердечные отношения, которые, однако, несколько охлаждались сильным несоответствием натур обоих писателей: Шевченко не нравилась “аристократичность” Кулиша, а последний не совсем мирился с проявлениями сильного, “козацько-бурлацького” демократизма поэта.
С Костомаровым Кулиша сближал их интерес к родной старине, изучению которой они оба ревностно предавались, с Белозерским, кроме сходства взглядов и симпатий, их связывали еще и иного рода отношения. Будучи в гостях у Белозерского в Борзенском уезде Черниговской губ, Кулиш познакомился там с его сестрой, произведшей на него сильное впечатление и сделавшейся через три года женой нашего писателя.
