— Молчи, — велит сеньора Вимано. И добавляет, обращаясь к сыну. — Ты знаешь правила, Джанни.
— Это же Фран. Моя сестра, — с упрямой безнадежностью твердит Джованни.
И без того уродливое лицо женщины искажает гримаса ярости:
— “Сестра”? Это дочка Камиллы. Такая же высокомерная стерва. Ты всегда будешь для нее бастардом и грязью.
— Нет. Я не… — острый нос ее туфли с размаху врезается в живот, заставляя замолчать. Больно! Под потолком исходит криком Венто, но что может сделать птица?
— Все равно, — говорит Джованни. — Она никому не скажет. Ты ведь будешь молчать, Фран? Правда?
Я отвечаю “Да”, зная, что лгу. Как можно ответить что-то иное, когда твои руки связаны, а сама ты стоишь на коленях в храме Черной Тары, и пятеро служителей Хаоса решают твою судьбу?
— Она не будет молчать, — властно говорит Изабелла Вимано. — Ты знаешь это, мой мальчик.
Спор затягивается. Я снова пытаюсь сказать хоть что-то в свое оправдание и защиту, но встречаю побои и окрики. Служанка сует мне в рот несвежий носовой платок. Еле сдерживаюсь, чтобы не укусить ее за пальцы.
Брат снова защищает меня. Так же, как защищал всегда от отца. Но их слишком много: справа, слева, сзади наперебой голоса. Властный — его уродливой матери. Трусливые и дрожащие — Орландо и Альберто. Давят, требуют моей смерти. Джованни почти готов сдаться.
Озираюсь, в поисках пути к спасению и не вижу его. А потом Уго подает голос:
— Отдай мне Франческу. В жены. Она будет молчать, я прослежу.
— А что — хорошая идея, — говорит Джованни. И вопросительно смотрит на мать.
При чем здесь Джованни, разве ему решать, чьей женой я стану? Отец никогда не согласится отдать меня Риччи, так зачем Уго просит брата?
К горлу подкатывает тошнота, потому, что я догадываюсь, каков будет ответ на этот вопрос…
Меня никто не спрашивает, но я мычу и часто киваю, показывая всем своим видом, что согласна. Смотрю на Уго снизу вверх, пытаясь выглядеть соблазнительной, что уже смешно, когда стоишь на коленях, в волосах стебли травы, а рот заткнут грязной тряпкой.
Не хочу, не имею права умирать! Если нужно — солгу, если нужно — выйду замуж за Риччи. Хоть сейчас и прямо здесь, коль скоро они того пожелают.
Я вытерплю даже брачную ночь с Уго, но он глупец, если надеется, что брак заставит меня замолчать или забыть.
Никогда не забуду и не прощу, ни этого храма, ни брата на жертвенном алтаре, ни смерти отца. Я отомщу. Но чтобы суметь сделать хоть что-то, сначала нужно выжить.
