Улыбаюсь. Спор я тогда все-таки выиграла. И Бьянке пришлось во время проповеди в храме вскочить и выкрикнуть похабный стишок, которому меня научил Риккардо. Шуму было…
Как обманчивы детские воспоминания. Мне казалось, подвал больше. И страшнее. Низкий потолок с арочными сводами, неровная кладка стен. В помещении грязно, но оно не выглядит заброшенным. На столе не столько горит, сколько коптит одинокая масляная лампа, брызгая на стены пятнами тусклого, словно грязного света.
Скулеж доносится из-за дубовой двери с решетчатым окном. Их тут три, за второй и третьей тишина. Три двери, три камеры. Именно там, за обшитым сталью деревом, в крохотных каморках Джеронимо Безумный держал своих пленников.
Вот он — не шкаф, но целая гардеробная комната с семейными скелетами Рино. Свидетельство наследного безумия в моей крови. Наше родовое проклятье.
Ходят слухи, что супруга Джеронимо не была верна мужу. Я надеюсь, что это правда. Спокойнее спать, сознавая, что мой прадед всего лишь камергер.
Как завороженная, я подхожу ближе к камере, из которой раздается вой и поскуливание, пытаюсь заглянуть в окно. Внутри темно, из закрытого решеткой провала шибает тяжелый запах мочи и экскрементов. Скулеж становится громче.
— Франческа, с вами все в порядке? Отвечайте, или я выломаю дверь!
Волосатая ручища мелькает перед глазами. Я не успеваю отпрянуть, пальцы с желтыми обломанными ногтями вцепляются в волосы. Рывок и боль, щеку с размаху впечатывает в решетку.
Я захлебываюсь страхом и криком.
В одно мгновенье оживают все детские кошмары. В темном окне повисает лицо — то ли человек, то ли чудовище. Грязные волосы, борода в колтунах, рот щерится в зверином оскале.
Он снова дергает меня за волосы. У меня закладывает уши от собственного визга. Холод стали на щеке, от едкой вони на глаза наворачиваются слезы. Лишь в паре дюймов рычит, беснуется и брызгает слюной монстр, и решетка уже не кажется надежной защитой.
Я встречаюсь с ним взглядом.
Куда-то исчезает весь воздух.
И холодно. Становится очень холодно.
— Нет!
У него чуть выпуклые глаза цвета стали. Слишком знакомые глаза.
— Нет, — беззвучно, одними губами шепчу я. — Нет! Это неправда!
Проклятие рода Рино, порченая кровь. Наследное безумие — говорят, Джеронимо получил его от своего прадеда. Раз в четыре поколения нам суждено порождать монстров в человеческом обличие…
Моя прабабка была верна своему чудовищному супругу.
Грохот. Дверь слетает с петель. Всего мгновение спустя жуткая тварь, взвизгнув от боли, выпускает меня и отползает в сторону. По камере разносится запах паленых волос и обиженный скулеж.
