– Или Келдыш?
– Согласен. Вероятнее всего, он… Виноградов говорит, что есть предложение разным институтам заняться веществом Луны и планет. Можем ли мы это сделать?
– До этого космической тематики у вас не было?
– Нет. Виноградов обратился к заведующим лабораториями, ко всем присутствующим, с просьбой подумать о том, как включиться в такую работу. Я хорошо помню это совещание, потому что оно, по сути дела, стало точкой роста для нового направления исследований, которое принесло славу нашему Институту.
– Да и стране в целом – ведь теперь в вашем распоряжении оказались земли Венеры, Марса и Луны. Помимо тех, что у нас под ногами…
– Несколько ученых представили свои предложения, и эта тематика заняла в Институте достойное место. Ну а кончилось это тем, что лунный грунт и теперь находится у нас… Виноградов буквально «вцепился» в эти работы, а он умел это делать: нашел деньги, собрал людей. До сих пор по внеземной тематике работают две лаборатории. Сын мой, кстати, занимается космическими делами – Венерой и Марсом. У него монография есть на эту тему.
– Разве сейчас у нас это актуально?
– Он работает в Америке. Пять лет назад он уехал туда с семьей, продолжает работать по Венере и Марсу.
– Там, значит, нужно, а у нас нет?
– К сожалению, такое положение не только в космических исследованиях…
– Не жалко, что сын уехал?
– Содержать семью из четырех человек старшему научному сотруднику в России нынче сложно. Ну а моя помощь тоже не может быть значительной, так как я работаю в Академии наук, да и взрослый мужчина сам должен помогать родителям, а не они ему… Он не жалеет, что уехал, потому что там не поваром работает, а занимается делом, которое его влечет и которым он гордится. У него контракты с НАСА, а потому в научном плане он там вовсе не потерялся, а приобрел многое. Но контакты с родным Институтом, конечно же, поддерживает. Он – гражданин России, приезжает сюда постоянно.
– Вернемся к Виноградову. Чему вы учились у Александра Павловича?
– Масштабности. Он мог понять проблему, поставить ее и «раскрутить». Он стоял наравне с Келдышем, Королёвым, Курчатовым. Он мог ответить за свои действия на любом уровне, умел убеждать и привлекать людей. У него я учился организации науки. Одновременно он вел большую исследовательскую работу, особенно в молодые и зрелые годы – я застал это время. Помню, как он приходил в понедельник и отдавал машинистке печатать научную статью, которую он написал за выходные. Помню, как он написал монографию о живом веществе морских организмов. Так что Александр Павлович Виноградов был и крупный организатор науки, и большой ученый.
