— Вы остры на язык, граф.
— Это от соленой морской воды, — улыбнулся молодой человек. — Мы, люди моря, насквозь просолены ею.
— Тогда как мы, напротив, пропахли дымом, — ответил капитан алебардщиков.
— Почему?
— Потому что мы вечно живем в лесах, охотясь на буканьеров.
— И много вы убиваете этих негодяев?
— Уфф! Порой случается, что кто-нибудь из них погибает от наших аркебуз[4], но почти никогда такого не происходит от алебард нашей стражи. Едва эти мошенники заслышат говор аркебуз, они убегают, как зайцы, вместо того чтобы атаковать.
— Кто? Буканьеры или наши?
— Наши, граф!
— Они такие пугливые?
— Иногда достаточно одного хорошо укрывшегося в лесу буканьера, чтобы обратить в бегство наших алебардщиков. И заметьте, они никогда не отправляются в поход, если в отряде не наберется по крайней мере пятьдесят человек.
— Ну и храбрецы! — сказал граф де Миранда со слегка язвительной улыбкой.
— Каррай![5] Хотел бы я вас увидеть на их месте!
— Я атаковал бы их, встав во главе своих матросов.
— Знаем мы, как отличаются команды наших галеонов! — насмешливо бросил капитан. — После первых же пушечных выстрелов они спускают испанский флаг и отдают негодяям с Тортуги все слитки золота, что находятся в трюмах.
— Ну, мои-то … — граф де Миранда остановился, прикусив губу, словно он передумал высказать что-то, и перевел разговор на другую тему:
— Ну, так будем мы играть, капитан?
— Для этого я вас и пригласил. Посмотрим, что приносит любовь — удачу или несчастье.
— Что вы хотите сказать?
Граф де Сантъяго, не отвечая, сделал знак черному слуге, одетому в шелковую ливрею, и приказал:
— Кости. Мы хотим играть.
— Сейчас принесу, господин граф.
И вскоре принес на серебряной тарелочке с тонкой чеканкой маленькую золотую чашку с двумя костями, выточенными из зуба морской свиньи[6].
— Во что будем играть, сеньор граф де Миранда? — спросил капитан алебардщиков.
— Во что хотите.
— Следите за своими словами.
— Почему, сеньор граф де Сантъяго? — с наигранным безразличием спросил молодой человек.
— Каррай!
— Карамба![7] Богохульствуете, господин граф.
— Вы тоже, как мне показалось.
— О! Но я-то моряк! Впрочем, и вам никто не запрещает богохульствовать. И мореходы, и сухопутные люди временами полностью сходятся на этом… поле.
— Вы остроумны, граф.
— Случается.
— Во что играем?
— Я вам уже сказал: во что хотите.
— В живую шкуру?
Молодой человек с удивлением посмотрел на капитана.
— Не знаю, что это такое. Может быть, акулья шкура?
