— Вот счастье, мать твою, — сказал Роман хрипло, когда осознание того, что произошло, начало проникать сквозь его потрясение. — Не успел я поводить мою новую машину и получаса, как уже наехал на какую-то старуху и задавил ее насмерть.
Его лоб собрался хмурыми морщинами, и он говорил так, словно в любую минуту мог заплакать. Но «кадиллак», несмотря на это, двинулся вперед.
— Давайте вернемся и посмотрим, — умоляла Сассафрас. — Я совсем не почувствовала удара.
— Ты и не могла почувствовать никакого удара в этой машине, — сказал мистер Барон. — Мы могли бы переехать железнодорожную шпалу, а ты не заметила бы этого.
— Он прав, милая, — подтвердил Роман. — Теперь не остается ничего другого, кроме как держать хвост пистолетом.
Большой черный «бьюик»-седан с потушенными огнями вывернул перед «кадиллаком», и коп рявкнул в открытое окно:
— Тормози!
Роман хотел было попытаться объехать «бьюик»-седан и удрать, но мистер Барон пронзительно завопил:
— Стой! Не помни крыло.
Сассафрас бросила на него презрительный взгляд. Все три копа вышли из «бьюика»-седана и направились к кадиллаку с пистолетами наготове. Один из полицейских был белым, он и один из цветных копов помахивали короткоствольными полицейскими револьверами 38-го калибра, у третьего был автоматический кольт.
— Выходите с поднятыми руками, — нетерпеливо приказал один из цветных копов тяжелым голосом.
— Точно, — эхом отозвался белый коп.
— Что это все значит, офицер? — высокомерно произнес мистер Барон, взяв возмущенный тон.
— Непредумышленное убийство, — хрипло сказал цветной коп.
— Сбили и удрали, — подтвердил белый коп.
— Мы никого не сбили, — нервно запротестовала Сассафрас причитающим голосом.
— Объясните это судье, — сказал цветной — коп.
Белый коп открыл внешнюю дверь «кадиллака» и грубо рванул мистера Барона с сиденья, крепко ухватив его за лацкан бархатного пальто, сшитого в талию.
Роман вылез с противоположной стороны и стоял, подняв руки на уровень плеч.
Белый коп оттолкнул мистера Барона от открытой дверцы, чтобы смогла выйти Сассафрас.
— Послушайте-ка, — сказал мистер Барон низким убеждающим тоном. — Тут нет ничего такого, что мы не могли бы решить между собой. Женщина не получила тяжелых увечий. Я видел в зеркале заднего обзора, что она поднималась на ноги.
Мистер Барон был маленьким и женственным, с необычно выразительными для мужчины глазами странного светло-коричневого цвета, окаймленными длинными черными загнутыми ресницами. Однако они вполне подходили к его девичьему лицу, имевшему форму сердечка. Единственной мужской чертой в его облике были маленькие пушистые усики и козлиная, как у джазмена, эспаньолка, которая смотрелась на его лице мазком краски.
