– Полагаю, что сообщат.
Красавчик нервно скрестил руки на груди.
– И, кстати, я хотел уточнить насчет Жанны – полагаю, она хорошо себя чувствует? Я слышал, она уже выписалась из клиники и, стало быть, завтра…
Тут уж я скрестил руки на груди, окинув парня суровым прокурорским взглядом с головы до ног.
– Очень интересно! И кто же сообщает вам всю эту информацию?
Пару минут мы сверлили друг друга взглядами, после чего Серж повторно решил не обострять отношения.
– Неважно, – небрежно махнул он рукой. – Повторяю, все это вас никак не касается. Стало быть, завтра в то же самое время в другом ресторане будет презентация. Могу я уточнить у вас – в каком именно?
– Разумеется. В ресторане «Эллиника».
– Прекрасно. Благодарю за информацию.
И парень ускакал по направлению к лифтам с видом чрезвычайно занятого человека, у которого каждая минута на счету.
Не успел я прийти в себя от нашего бурного диалога, как из распахнувшихся дверей очередного подоспевшего лифта появился новый неожиданный персонаж – огненно-рыжая Жанна Милье в ярко-зеленом мини-платье и в таких же зеленых туфельках на высоченных каблучках. Само собой, на ее пышной груди поблескивало колье из черного жемчуга.
Остановившись в центре холла, красотка огляделась, заметила в кресле одинокого малыша Алена и королевской поступью прошествовала к нему.
– Привет, малыш. А где же твоя красотка? Неужели ушла гулять налево, бросив такого славного парнишку?
Кто бы знал, как я не люблю подобный стиль речи! Когда девица, которую ты видел от силы два с половиной раза, называет тебя малышом и парнишкой, хочется осыпать свою голову пеплом – в знак траура.
Но мой отец пока что был влюблен в это чудо, потому я, поддерживая «народный» стиль Жанны, ответил:
– Моя красотка спит. А вам, гляжу, не спится?
Жанна с важным видом кивнула.
– Я раньше полуночи не ложусь, тем более твой папик отказывается любиться со мной – говорит, у него какие-то там дела. Но за эти шикарные камушки я ему все, что хочешь, прощу! Пусть пока поработает.
И она любовно огладила «шикарные камушки» на своей роскошной груди. Я, наблюдая за ней, про себя возносил мольбы всему греческому пантеону с просьбой увести Жанну подальше от моих глаз.
– Бедняжка Ален, – довольно похотливо расхохоталась она, одновременно обводя взором холл. – Прилетел в Грецию с красоткой Диной, небось увиваешься за ней, как за настоящей кралей, а она только нос воротит. Твоя Дина – просто дурища, много строит из себя, хотя давно пора бы ей притухнуть. Сыграла у Томми – ну и что? Теперь пусть сидит и ждет, когда во второй раз повезет. Не дождется!
