Чарущев заерзал.
– Хорошо, я скажу. Башлыкову кто-то продал отличную копию картины Ивана Крамского «Неизвестная», я ему сказал, что подлинник, конечно, находится в музее, он рвал и метал. Он же невежда и совершенно ничего не понимает в живописи, поэтому его легко надули, вот и все. А при чем здесь Арнольд и Вишневская, понятия не имею. Если не верите мне, спросите у Башлыкова.
– Башлыков в Англии, – бросил Суржиков, поднимаясь. – Поэтому спросить его пока нет возможности…
– Очень жаль, – буркнул Чарущев. – И я больше помочь ничем не могу…
– А Башлыков сказал вам, кто ему продал картину?
– Нет, да я и не спрашивал, меньше знаешь, лучше спишь.
Выйдя от Чарущева, Суржиков задумался.
«Что, если Вишневская имеет отношение к картине Крамского? Может, она знает тех людей, которые продали ее любовнику копию картины Крамского, и была в доле с ними, и поэтому теперь скрывается от Башлыкова? А вдруг продавцом был Арнольд Чижиков? Кто же тогда пытался убить Вишневскую, а убил ее сестру и остальных, не Чижиков же? И зачем? Нет, все равно непонятно. Как жаль, что Башлыков уехал. А Чарущев, похоже, больше ничего не скрывает, у него на лице такое облегчение было».
Когда Суржиков вернулся в отдел, Бричкин уже был на месте.
– Был у родителей Чижикова, беседовал с ними. Хочу сказать, нам за такую работу молоко за вредность надо выписывать. Успокаивать стариков, потерявших сына, неблагодарное и нервное занятие, хорошо, у них еще один сын есть.
– Ну и что они интересного сообщили? – устраиваясь за своим столом, спросил Суржиков.
Добродушно улыбаясь, Бричкин, схватив электрический чайник, налил в него воды и поставил кипятить.
– Чай будете? – спросил он. – Я пирожки принес, мама напекла.
– Буду, но ты не сказал, как с Чижиковыми пообщался?
Вытаскивая пирожки из микроволновки и складывая их на тарелку, Алексей сказал:
– Старики-то, конечно, расстроились, а вот братец его, обремененный семейством, прямо желчью изошел. Говорит, ожидал подобное, мол, Арнольд больно жадный был, обманул кого-нибудь, вот и получил.
Суржиков не выдержал и, не дождавшись чая, потянулся за пирожком. Прожевал и с восхищением причмокнул.
– Не пироги, а восторг. Познакомил бы меня со своей матушкой, скажи, что я несчастный, заброшенный холостяк.
Налив начальнику чай, Бричкин подвинул поближе сахар и усмехнулся:
– Да ладно вам прикидываться! Вы все время на работе, зачем вам жена?
– Кстати, а чем брат Чижикова занимается?
– Брат-то? – прожевал Бричкин пирожок. – Фирму содержит по ремонту бытовой техники.
