- Иногда, да.
Ее блеклые сине-фиолетовые глаза успокоились и больше не дрожали. Теперь была ее очередь улыбнуться.
- В маленьких дозах белладонна заставляет глаза дрожать. Теперь ты, Лакспер, должна услышать конец истории, которую я рассказывала. Потомки тех пятерых детей выжили. Они вступали в браки с людьми.
Холодок скользнул по моим ногам от земли.
- Я не хочу этого слышать. Это старая легенда, и ничего...
- Тебе нужно узнать это. Улани, она знала правду, и была убита за нее. Ты должна быть осторожна, дитя, ибо твоя смерть сидит на троне. Она увидит тебя мертвой, когда поймет, что ты угрожаешь ее положению на престоле. Прямо сейчас ты являешься тем рычагом, которым она хочет тебя видеть. Пришло время добиться своего. Больше не прячься. Отправляйся к отшельнику на Границе; он может тебе помочь.
Она указала назад, туда, откуда мы пришли.
- Кассава хочет убить меня? Как я могу угрожать ей? - прошептала я, и Найя кивнула. Затем остальные ее слова дошли до меня.
- Погоди, моя мать была... убита?
Она кивнула.
- Для дитя Духа богиня-мать приготовила самое тяжкое бремя. Чтобы однажды править царством элементалей, возглавить их в тяжелый час и спасти от самих себя. Ибо тот день придет, и когда он настанет, только один сможет быть светом во тьме, только один сможет увидеть узкий путь, которым нужно идти нашему народу.
- Но что это значит? - меня трясло от замешательства.
- Святая Ханна-банана, я не знаю, - прошептала она, скосив глаза в сторону, прежде чем откусить кусок гусятины. Мясо свисало у нее изо рта, и она улыбалась.
Я уставилась на нее.
- Найя, почему ты...
- Королева желает поговорить с тобой.
Я повернулась на сидении. Эш стоял в дверном проеме, глядя на нас. Как долго? Я слегка кивнула.
- Конечно. Как-нибудь я загляну в большой зал.
- Нет. В ее покоях.
Я встала с колотящимся сердцем, предупреждение Найи звенело у меня в ушах.
«Твоя погибель сидит на троне».
Медленно передвигая ноги и мысленно обдумывая все возможности, я следовала за Эшем из кухонь вверх по лестнице.
Королева приказала, и мне следует подчиниться. Найя покачала головой, когда я проходила мимо нее, слеза скатилась по ее щеке, когда она прошептала: «Улани, защити свое дитя».
Личные покои Кассавы не были местом, где я хотела бы находиться. За почти пятнадцать лет, прошедших с момента гибели моей семьи, я избегала Кассаву и, казалось, она меня тоже. Разговоры между нами можно было по пальцам перечесть, и то, только на мероприятиях, на которых я была обязана присутствовать, и мы не могли сознательно игнорировать друг друга.
