— Дело есть. Монастырские просят «Страшный Суд» в храме обновить, чтоб смутьянов вразумляло.
— О смутьянах нынче на всех базарах шепчутся. Про Стеньку слышал?
— Слышал.
— Прямо ведь беда... Вот что, идём вместе, я лучше тебя скажу.
Забота самого Фёдора Евтихиева Егора радовала: понравилась икона. И заступничество будет кстати: просьбу большого мастера Богдан Матвеевич уважит, а Егор истосковался по дому, по Рыженькой. Да ведь и батюшка-то совсем старик, весело улетали из родного гнезда, не понимали: жить на отцовских глазах только дураку не мило. В глазах отца Бог.
Хитрово выслушал Фёдора благосклонно, на Егора смотрел приветливо, сказал:
— Ты, Фёдор, ступай. Трудись. За хлопоты благодарю. Я Егорушку отпускаю — на доброе дело просят у нас мастера... Но сначала сослужи-ка мне малую службу, — призадумался, поджидая, пока Зубов уйдёт. — Отвези икону Артамону Сергеевичу Матвееву. Какую — это мы сейчас подумаем с тобой. Сие будет в дар. Твой. Московские люди любят Артамона Сергеевича. Тебе его дружба тоже пойдёт на пользу. Матвеев с царём взрастал.
Удивление на лице Егора было такое искреннее, что Хитрово улыбнулся:
— Я почему тебя посылаю. Ты — молодой, глаз у тебя хваткий. А у нашего Артамона Сергеевича есть на что посмотреть. Парсуны, севиллы всякие. Да и образа. Ты на образа особо погляди. Они небось у Артамона Сергеевича письма латинского, нарядного. То, что запрещены, — не наше дело. Ты в них доброе ищи, чтоб доброе перенять.
— А какую же икону поднесть? — спросил Егор, немножко испугавшись.
— Артамонова ангела-хранителя. Бери доску добрую, кипарисовую, краски, кисти. Напиши образ преподобного Артемона — и поезжай себе.
— А какого Артемона писать, святителя Солунского или святителя Селевкийского? Али священномученика, пресвитера Лаодикийского?
— Пиши пресвитера. Чего его святителем-то баловать.
— С житием писать?
— С житием. Пока Артамон Сергеевич будет клеймы разглядывать, и ты поглядишь, какие иконы у нашего зело учёного друга.
Нехорошая тоска посасывала сердце, но Богдану Матвеевичу не поперечишь.
Пошёл Егор в Успенский собор, помолился перед святой иконой Владимирской Божией Матери и — за дело. Получил кипарисовую доску, краски, хорьковые кисти, сел житие читать.
Преподобный Артемон родился в Сирии, в Лаодикии, в доме благочестивых христиан. В шестнадцать лет был поставлен чтецом. В сим звании трудился двенадцать годиков. Вот и тема для верхнего клейма: «Чтец Святого писания».
