.
Проводив гостя, посланник тотчас сбросил с себя бутафорский наряд и, накинув более скромный халат, подошёл к бюро.
«Если принцессе Елизавете будет проложена дорога к трону, — перо легко побежало по бумаге, — то можно быть убеждённым, что претерпенное ею прежде и любовь её к своему народу побудят её удалить иностранцев и совершенно довериться русским. Уступая склонности своей и народа, она немедленно переедет в Москву; знатные люди обратятся к хозяйственным занятиям, к которым они склонны и которые принуждены были давно бросить; морские силы будут пренебрежены, и Россия мало-помалу станет обращаться к старине, которая существовала до Петра Первого и которую Долгорукие хотели восстановить при Петре Втором, а Волынский — при Анне. Такое возвращение к старине встретило бы сильное противодействие в Остермане; но со вступлением на престол Елизаветы последует окончательное падение этого министра, и тогда Швеция и Франция освободятся от могущественного врага, который всегда будет против них, всегда будет им опасен. Елизавета ненавидит англичан, любит французов; торговые выгоды ставят народ русский в зависимость от Англии, но их можно освободить от этой зависимости и на развалинах английской торговли утвердить здесь французскую».
Расписывая выгоды правительственного переворота в России, Шетарди пытался убедить своего короля в том, что он и его министры знали и сами по себе. Но как сдвинуть Россию в нужном направлении, как дать толчок сторонникам Елизаветы? В сей заботе у Шетарди неожиданно объявился самый надёжный союзник, который один только и способен сообщить необходимый толчок, — Швеция.
Да, Швеция должна объявить русскому правительству войну, и тогда, используя недовольство общества военными тяготами, Елизавета, опираясь на гвардейские полки, легко сбросит опостылевшее правление и взойдёт на престол.
«Однако кто же способен таскать для другого каштаны из огня?» — задумалась Елизавета, когда Лесток после очередной встречи с Шетарди и шведским посланником Нолькеном сообщил ей об этих намерениях.
Переговоры на какое-то время заглохли. Тогда, не скрывая своего нетерпения, Шетарди и Нолькен один за другим решили самолично переговорить с Елизаветой.
— Питая безграничное восхищение вашим высочеством и стараясь хоть чем-то вам услужить, — расшаркался перед цесаревною маркиз, — я передаю вам небольшой презент от правительства его королевского величества.
Презент состоял из двух тысяч червонцев.
