Хуан Фа явился к начальнику гарнизона, зажиточному и влиятельному человеку, носившему широкий золотой пояс, полагавшийся его званию, поверх многослойного панциря из красного шелка. Чун Дэмин сидел подле большого обшарпанного дома и поедал жидкую кашу из красной керамической миски. Начальник был совершенно сед, а бороду имел такой длины, что, должно быть, считал себя ровней императорским сановникам.
Рядом, будто жена, сидела на корточках варварка в одеяниях из ярко-синего шелка. Хуан Фа почтительно поклонился, сцепив руки, приблизился, дождался позволения и поведал о деле.
Выслушав новости, Чун Дэмин встревожился.
— Убил двоих мальчишек? — спросил он сурово, пронзая купца взглядом. — Из какого племени?
Тот пожал плечами. Столько за последние месяцы встречал варваров, что и внимание перестал обращать на их принадлежность к племенам и родам. Да их как рыбы в море!
— Как они выглядели?
— Совсем юнцы, — ответил Хуан Фа простодушно. — Ярко-фиолетовые штаны, зубы подпилены до остроконечности, на лицах вытатуирован символ Дерева Жизни. У одного — охотничье копье, — купец показал дротик с острием из темно-зеленого нефрита, — у другого — лук из рогов дикого быка.
Чун Дэмин погладил задумчиво бороду.
— Орочоны. Да, я сразу так подумал. Обычно они люди мирные, пасут коз и овец, их и едят, да еще охотятся на диких ослов. Но стада поразила страшная язва, и уже много месяцев варвары голодают… Прошлой весной пытались ограбить караван. Воины из них плохие, неумелые. Караванная стража быстро с ними расправилась, а удравших выследили мои люди. Пять дней шли за ними, настигли близ стойбища, у их же юрт. Наехали колесницами, изрубили алебардами. Истребили всех мужчин — но сердца наши переполнила жалость, мы пощадили женщин и детей…
Старик замолчал, и Хуан Фа глянул вопросительно на молодого монаха. Тот печально качнул бритой головой и спросил:
— Неужели ваше милосердие не обратилось им на пользу?
— Я надеялся: уйдут назад, в горы, где сородичи дадут им пищу, — ответил военачальник скорбно. — Они не ушли. Боюсь, они обречены. Опиши убитых тобою мальчиков! — приказал сурово Чун Дэмин.
— Один — низкорослый, кривоногий, узкоглазый. Другой — статный и красивый, в ожерелье из нефрита и медвежьих зубов.
Чун Дэмин помрачнел, уставился задумчиво в миску с кашей. Начальник долго молчал, затем подул, отгоняя пар, — но есть не стал.
— Стало быть, это Чуулун, сын Баатарсайхана, — выговорил он, боязливо понизив голос. — Ты слыхал о Баатарсайхане?
