Вскоре почта известила Дюбуа, что его скверные предчувствия оправдались: его несостоявшейся поездкой воспользовался конкурент, и то, что должно было принести прибыль, теперь оборачивалось убытками. Казалось бы, все подталкивало Дюбуа к отъезду в город; однако он был упрям и не привык отступать перед препятствиями — напротив, чем серьезнее они казались, тем больше крепла его решимость преодолеть их; не будь этого качества, он не сделал бы карьеры от мальчишки-газетчика до преуспевающего дельца.
Вечером того же дня, когда пришло огорчительное известие, хозяин дома и его любовница сидели в столовой в ожидании ужина. Дюбуа машинально перегибал и складывал салфетку: пополам, еще пополам… Он всегда проделывал подобное, когда бывал раздражен. Неожиданно в столовую вбежал запыхавшийся лакей, в обязанности которого входило прислуживать за столом.
— Мосье, мосье! Кухарка…
— Только не говори, что она мертва! — воскликнул Дюбуа.
— Еще нет, мосье… но, кажется, ей очень худо.
Старухе действительно было худо: она задыхалась, лицо ее посинело, тело содрогалось в судорогах. На полу валялась большая ложка с остатками пищи. Очевидно, кухарка поперхнулась, пробуя собственное блюдо; Дюбуа, впрочем, понял это не сразу — сначала у него мелькнула мысль о яде. Одна из служанок пыталась оказать помощь, другая побежала за доктором. Но к тому времени, как прибыл Клавье, все было уже кончено. Список мертвецов снова пополнился.
На этот раз Леблан был, кажется, полон решимости кого-то арестовать. Он самым тщательным образом восстанавливал картину происшествия; выяснилось, что на момент, когда произошло несчастье, лишь лакей и одна из служанок не имели алиби. Инспектор, однако, не стал их задерживать, а предложил хозяину и доктору обсудить положение.
Все трое прошли в кабинет Дюбуа, некогда ставший местом гибели де Монтре; предпринимателя нимало не смущало последнее обстоятельство.
— Я убежден, что мы имеем дело с преступлением, — сказал без предисловий Леблан. — Точнее, с серией преступлений.
— По-вашему, я убиваю собственных слуг? — взвился Дюбуа.
— Нет, вполне очевидно, что это не вы. В последнем случае вы просто не могли этого сделать — если, конечно, весь дом не в сговоре и не выгораживает вас специально. Но сговор между убийцей и жертвами — абсурд.
— Не меньший абсурд, чем убийство без мотива!
— Видите ли, — откашлялся доктор, — чисто теоретически у вас могла быть причина… Я вообще-то не специалист по душевным болезням; у нас тут, в сельской местности, с ума сходят редко. Но буквально на днях мне попалась одна статья… Иногда человек, совершив некий поступок, подсознательно сожалеет о нем и пытается исправить содеянное. При этом он действует как сомнамбула, не осознавая своих поступков и не помня о них. Ну и, поскольку вы косвенно причастны к смерти графа де Монтре…
