На крыльце их встретил Пьер Леруа, нанятый новым владельцем мажордом. В холле ожидала прислуга. Дюбуа нетерпеливым жестом отпустил слуг и обратился к Леруа:
— Покажите нам дом.
— Да, мосье, — поклонился тот, — но, может быть, мадам желает отдохнуть с дороги?
Жаннет улыбнулась: ее назвали «мадам», словно она и впрямь была законной супругой владельца поместья.
— Мадам отдохнет позже, — сказал Дюбуа. — Ведите нас.
— Как скажете, мосье.
Они прошли через сумрачный холл с потемневшими от времени портретами на стенах и огромным камином, похожим на старинную башню, и поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Миновав несколько комнат, меблировка которых, кажется, не менялась со времен Людовика XV, они оказались перед массивной дубовой дверью.
— Кабинет графа, — объявил мажордом и взялся за тяжелую бронзовую ручку. Однако дверь не открылась.
— Странно… — пробормотал Леруа, — я помню, что оставил дверь отпертой.
— У вас ключ при себе? — спросил Дюбуа с ноткой раздражения в голосе.
— Да, конечно… — мажордом отпер дверь.
В последний момент в мозгу Дюбуа мелькнула мысль, что дело здесь нечисто, и он почти грубо отодвинул Жаннет в сторону. В следующий миг дверь беззвучно отворилась.
Посередине кабинета, лицом к вошедшим, сидел в кресле граф де Монтре. Выстрел снес ему полчерепа; все вокруг было забрызгано кровью и сероватыми каплями мозга. Рука с пистолетом бессильно свешивалась с подлокотника.
— Что там? — с испуганным любопытством спросила Жаннет, неуверенно пытаясь заглянуть через плечо Дюбуа. Тот оттеснил ее от кабинета.
— Тебе ни к чему на это смотреть. Де Монтре… он застрелился, чтобы досадить нам.
Жаннет тихо вскрикнула.
— Не волнуйся. Конечно, это неприятно, но ничего страшного не произошло. Люди умирают каждый день тысячами, — Дюбуа повернулся к мажордому. — Как, черт побери, он оказался в кабинете?
— Не знаю, мосье, — развел руками Леруа. — Конечно, у графа были ключи от всех дверей, а главный вход — не единственный в доме. Он мог войти еще до прибытия новых слуг и где-то прятаться…
— Неужели никто не слышал выстрела?
— Вы же сами видите, какие здесь двери и стены. Если никого не было поблизости, то нет ничего удивительного.
— Черт побери, эти аристократы всегда были позерами… Ну уж передо мной мог бы не устраивать представление, я ведь толстокожий буржуа, бесчестный и бесчувственный денежный мешок — так, кажется, они нас аттестуют? Этот человек прожил никчемную жизнь и умер никчемной смертью. Ладно, Леруа, займитесь формальностями.
