Дурсли за все это время успели подобреть и теперь относились ко мне, как к человеку. Нет, все мои прихоти они не выполняли, времени еще не настолько много прошло, но вот придираться к мелочам перестали. А вчера так вообще повели с собой в торговый центр за новой одеждой. И видимо в Дадлиных обносках я выглядел довольно жалко, потому как продавщицы и прохожие так на меня смотрели, словно бездомного увидели. Того и гляди скоро деньги бы стали вручать на пропитание.
Тетя с дядей не были особо богатыми, поэтому большой кучи дорогущей одежды мне не купили. Бедными они тоже не были, поэтому у меня теперь было все необходимое. Ну и еще я их уломал приобрести для себя спортивный костюм. Впрочем, они и не особо-то возражали. Дядя даже промычал себе под нос что-то одобрительное.
Дадли тоже не остался в стороне. Заметив обновки у своего кузена, то есть меня, он повел тетю с дядей в какой-то другой отдел спортивной одежды. Я же пообещал подождать их на первом этаже торгового центра. Мне не было интересно, о чем же кузен хотел попросить своих родителей, ведь я и так догадывался о предмете его желаний.
Не так давно Дадли серьезно заинтересовался избиением одноклассни... то есть боксерских груш. А для этого нужны перчатки, шлем и все прочее. Дядя даже записал его в какую-то секцию по боксу. Ох и счастлив был тогда кузен. И вот послезавтра у него первое занятие, а значит закупиться нужно уже сегодня. Что сейчас, собственно, и происходит.
А в это время, сидя на мягком диванчике на первом этаже торгового центра, я не мог понять кое-чего очень важного. А именно — чего мне нужно ждать? Ведь пока что я только и делаю, что ежедневно физически тружусь. А что дальше, для чего это все? Вот именно это мне и не понятно сейчас. Знать бы мне хоть частично ту историю, в которой мне предстоит участвовать.
Но мои размышления были прерваны. Я буквально ощущал на себе чей-то взгляд. Я поднял глаза и начал не спеша осматриваться по сторонам. Вроде бы ничего необычного, люди ходят туда-сюда, все заняты своими делами и на меня не обращают ни малейшего внимания. Однако чувство уязвимости прочно обосновалось, и уходить не собиралось. Спустя минуту или две я все же нашел источник своего беспокойства.
В дальнем конце зала стоял мужчина на вид около 30-и лет. Одежда на нем была очень простая, ничего лишнего он не носил. Светло-каштановые волосы перемежались с редкой сединой, а прямо на меня пронзительно глядели два голубых глаза.
