Открыв щеколду, Хранид пропустил меня вперёд и повторил:
— Ступай скорей домой!
— Спасибо, Кронид Иванович! — сдавленным голосом сказал я, и слёзы закапали на белую шёрстку Снежка.
Лицо Хранида было опять сурово и неподвижно, как на портрете.
Калитка закрылась.
Едва я свернул за первый угол, как передо мной, будто из-под земли, появился Сёмка. Всё это время он прятался под деревянными мостками, настланными в этом месте очень высоко. Молча он побежал рядом со мной, с удивлением глядя на Снежка.
— Отдал? И в полицию не заявит? — наконец решился спросить он.
Я кивнул головой. Под моей ладонью билось сердце Снежка.
— А я под мостками рубль нашёл! Закатился туда, должно быть! — Сёмка разжал кулак, и я увидел серебряный рубль.
— Не фальшивый! На зуб пробовал. Ты, Лёша, завтра разменяй на мелкие и в копилку положи, — сказал Сёмка.
Когда мы добрались до дома, уже совсем рассвело. За рекой была видна полоска весенней зари.
На чердачке я шёпотом поведал Сёмке обо всём, что произошло со мной. Сёмке же и рассказывать было почти нечего. Он благополучно вылез из чулана и убежал. Пока лил дождь, он стоял напротив ломбарда, а как только начало светать и гроза пронеслась, спрятался под мостками, где и нашёл рубль. Как приходил и уходил сторож, он видел. Сперва он тоже подумал, что Хранид послал сторожа за городовым, но, проследив за ним, убедился, что тот пошёл к себе домой.
После рассказа Сёмки я понял, что Хранид нарочно отослал сторожа домой, чтобы тот не видел, как я буду уходить из ломбарда.
Я заснул, обнимая Снежка…
Утром я принёс Снежка с чердака и рассказал, что ночью услышал мяуканье на крыше и поймал кота.
Лена до того обрадовалась, что, схватив Снежка за передние лапы, пустилась с ним танцевать. Снежок шипел и вырывался, но сестра продолжала кружить его. В конце концов Снежок до крови расцарапал ей руку.
А бабушка побежала к Сёмкиной хозяйке одолжить чашку молока и, пока Снежок лакал молоко, всё время приговаривала:
— Пей, пей, шатун, пей, бродяжка!
Какими чудесными были и небо, и солнце, и первые листья на деревьях, такие нежные и клейкие, когда я бежал из училища домой! После ночной грозы и ливня дышалось так легко! Всё пережитое ночью мне представлялось чем-то вроде сна, неприятного, тяжёлого кошмара. Счастливая пора детства, когда быстро забываешь всё тяготящее душу!
После обеда я вытряс из копилки железные кружочки и опустил в неё разменянный на двугривенные и гривенники рубль, найденный Сёмкой. Кружочки я закинул на соседний двор. Улика была уничтожена.
