Он поднес меня к лицу. И тогда я увидел, что он тоже плачет.
— Что такое, Дэнни? — выдавил он.
— Папа, у меня появилась одна дикая идея. О чем-то, что может снова сделать меня большим. Или, по-крайней мере, остановить уменьшение.
— Давайте уйдем с солнцепека, — простонала мама.
Мы все сели на переднее сиденье автомобиля. Папа повернул ключ зажигания и включил кондиционер. Холодный воздух приятно освежил мою обожженную солнцем кожу.
Папа усадил меня на верхнюю часть рулевого колеса. А я был такой маленький, что мои ноги едва свисали с него.
— Дэнни, в чем заключается твоя идея?
— Ну… — Я глубоко вздохнул. — Понимаешь, яркий солнечный свет напомнил мне о твоем кинопроекторе.
Папа прищурился:
— Что-что? Мой кинопроектор?
Я кивнул.
— Просто я вспомнил одно происшествие. Мы с Меган пришли смотреть кино про Шринкмэна. А потом поднялись проведать тебя в будке механика.
— Да-да, помню, — нетерпеливо бросил папа.
— Так вот, ты показывал кино про Шринкмэна, а я случайно шагнул под луч проектора. Помнишь?
Папа кивнул:
— Продолжай.
— Дэнни, к чему ты нам это рассказываешь? — со слезами в голосе проговорила мама.
— Ну-у… свет прожектора омыл меня, — взволнованно продолжал я. — И я тогда эдак странно себя почувствовал. Вот реально странное ощущение. Как будто голова закружилась. А потом, вот сразу после этого, я и начал уменьшаться.
Папа поскреб в затылке.
— Ничего не понимаю. Что ты пытаешься сказать?
— Может быть… ну мало ли… — начал я, — может быть, свет что-то со мною сделал. Ну, понимаешь? Молкулы там мои поменял, или типа того… И может быть, если я снова встану перед прожектором, процесс обратится вспять и я снова начну расти.
Мама вздохнула и уткнулась лицом в ладони.
— Но у нас больше не показывают Шринкмэна, — заметил папа, нахмурившись и все еще покусывая губу.
— А что у вас показывают? — спросил я.
Он задумался на мгновение.
— «Атака пятидесятифутовой женщины».
— Так это же замечательно! — воскликнул я. — Потрясающе! — Я умоляюще сложил руки. — Мы должны попробовать, папа. Мы должны попробовать!
* * *
Пятичасовой сеанс только-только начался. На нем находилось всего десять-двенадцать зрителей.
Со мною в руке папа поднялся по лестнице в проекторскую. Мама безмолвно следовала за ним. С того момента, как папа согласился проверить мою идею, она не проронила ни слова.
Сегодня отца подменял Эрни Роулс, крупный, румяный жизнерадостный дядька. Папа помахал ему рукой и спросил, как идут дела.
— Без сучка без задоринки, — ответил Эрни.
