— Малецыки ничего не заметили? — поспрашал (теперь я уже не сомневался в этом) сам Родитель.
— Нет, Родитель. Все как всегда сделано безупречно, — теми словами казалось Гамаюн-Вихо, стремился заслужить похвалу. — Хотя Алконост-птицу обок Господа Першего можно было не менять. Господь все равно ее не замечал, и она могла еще послужить.
— Нет, мой милый оголец, — Родитель сказал так мягко… прямо как Отец, понеже я весь затрепетал от посланной им волной столь мощной любви. — Теперь мне нужно не просто приглядывать за моим драгоценным малецыком, надобно легохонько на него влиять, ибо он может не перенести потери лучицы. Слишком хрупкий, нежный. Может и вовсе захандрить, а того допустить никак нельзя. Думается мне Небо, узнав в хуруле, кто находится в теле ребенка, непременно, это сокроет от Першего. Тем паче, лучица долгое время не сможет подавать зов. За этот срок, мой бесценный сын, Перший, все хорошо обдумает, и поймет, что более облыжничать меня не следует. Мало верится, что станет сговорчивей, но то, что более так не поступит, однозначно. Теперь самое важное, чтобы он себе не навредил, посему и Стрефил-создание, абы влиять на змею в его венце. Которая будет снимать, с моего милого малецыка все напряжение… А, что по поводу плоти, Гамаюн-Вихо?
— Плоть найдем. Как только прикажете, — также четко ответил саиб гамаюнов.
— Только, чтобы точно с теми параметрами кои я указал, — произнес Родитель и голос его стал много тише, словно он степенно удалялся от меня. — Паболдырь, девочка, слабое сердце и мощный мозг с искрой Першего. Абы непременно в хуруле обратили внимание на ее болезнь, или цвет кожи, и как итог увидели, что в ней лучица. Пересадив мозг с лучицей в новую плоть, тогда, когда наш бесценный малецык еще кроха и накрепко скреплен с только, что проглоченной искрой. И тогда у нашей лучицы будет здоровая плоть и отличные условия взросления. Думаю Небо к тому все создаст, тем паче малецык сразу прибудет ко мне спросив совета… А, я поколь Перший обдумывает свои действия, укажу Небо на возможность приобретения нового члена печищи. Там только моим замыслам может навредить Седми, поелику слишком связан с Першим… Впрочем ноне они почти не видятся, абы мой любый старший сын, последнее время от всех таил лучицу, и как итог не виделся с малецыками. Хотя все же стоит на Седми возложить, как можно больше обязанностей, чтоб не было и далее желания встречаться с Отцом.
— Родитель, — вклинился в речь Творца всех Галактик Гамаюн-Вихо, и я однозначно уразумел, он выступал в роле не просто прислужника, а доверенного, близкого лица. — Но вы сказывали лучица, столь уникальна, только я могу словить ее, не навредив здоровью. И взращиваться она должна, как божество подле Господа Першего, оный сумеет справиться с ее мощью и способностями.
