— Как ты узнал? — хрипло прозвучал ее голос. В горле у нее пересохло.
— Мне позвонил Билл Деннисон, — вкрадчиво произнес он, увлекая ее к одному из кресел, стоявших возле широкого окна, из которого открывался яркий вид на помпезные садовые скульптуры.
— Плохие новости циркулируют быстрее.
— С ним связался один из полицейских, дежуривших на месте преступления. Просил его известить пациентов Мелани. Билл позвонил мне в офис. Я обещал ему поговорить с тобой. — Фельдман выдержал паузу, явно выжидая, пока она сядет.
Она послушно села, хотя ей этого и не хотелось. Слишком велико было нервное возбуждение, и уже подкрадывался приступ клаустрофобии. Впрочем, для Фельдмана ее реакция не была неожиданностью. Как лечащий врач, он слишком хорошо знал особенности ее неустойчивой психики. И это была не единственная проблема их взаимоотношений.
— Давно мы с тобой не общались, Сара.
У нее вырвался резкий смешок.
— А я так привыкла к тому, что ты всегда находишь подходящие моменту слова.
Он сел напротив, подался вперед, оперевшись локтями об узловатые колени.
— Ты ведь не на меня хочешь излить свой гнев, Сара.
— Так-то лучше. Вот такого Фельдмана я знаю и люблю.
— Думаешь, это поможет?
— Хватит молоть чушь, Фельдман. Моя сестра убита. Зверски убита. И ничем здесь уже не поможешь.
— Действительно, реальность не изменишь, но облегчить ее восприятие можно.
— Негодяй! — выпалила она в порыве гнева. Она чувствовала, как вибрируют в голове волны, даже слышала их злобное шипение. Потеряв самообладание, она взбрыкнула, и пробковая подошва ее сандалии задела правую голень Фельдмана.
Психиатр поморщился — но, скорее, от удивления, а не от боли. Его молчаливая реакция раззадорила ее еще больше. Сара резко подалась вперед и, вцепившись обеими руками в лацканы его пиджака, встряхнула психиатра.
— Ну хоть бы изобразил убитого горем любовника!
Он крепко сжал ее запястья.
Она еще сильнее тряхнула его и, соскользнув с кресла, упала на колени.
— Признайся же, черт возьми. Хотя бы признайся, что любил ее.
— Прекрати, Сара, — резко сказал он.
Но ее уже было не унять. В нее словно вселился дьявол. Она исступленно колотила Фельдмана по лицу, по груди. Она закрыла глаза, но все затянуло красной пеленой, которая предательски засасывала ее. Она заставила себя открыть глаза.
Тщетно пытаясь уклониться от ее ударов, Фельдман поначалу смотрел на нее как на сумасшедшую, но внезапно рот его искривился, как будто впился в кислый лимон.
