.
Думаю, никогда больше у меня не было такого чувства, словно мне влепили пощечину, хотя меня и пальцем никто не тронул.
Но главное: Джанет Азимов была права.
Я несколько месяцев переживал по поводу того, что они просто встали и ушли. Но, по правде говоря, она поймала меня и пристыдила. Я не очень хорошо подготовился к разговору с Айзеком Азимовым. Он согласился уделить мне час своего времени, за который он мог бы написать целую главу книги, а я не проявил в ответ должного уважения. Я не счел нужным потратить время, чтобы достаточно о нем узнать или прочитать, скажем, сборник «Я, робот» от начала до конца.
Идя на эту встречу, я боялся Айзека Азимова. Я опасался именно того, что в конце концов и произошло: я думал, что знаю недостаточно, чтобы у нас вышел хороший разговор. И мне не хватило ума направить этот страх в русло любопытства.
Больше я, однако, таких ошибок не совершал. Я научился использовать свое любопытство в двух важных целях.
Первое: я включаю его, чтобы побороть страх.
У меня целый букет довольно типичных страхов. Я боюсь публичных выступлений. Я не очень люблю большие собрания, где мне может быть не очень комфортно, где я могу оказаться стесненным или где я могу кому-то показаться не таким интересным, как мне бы того хотелось.
Вдумайтесь в этот список. С такими-то страхами я, пожалуй, выбрал не ту профессию. Половину своего времени, во всяком случае на работе, я должен куда-то идти, что-то говорить, вращаться в большой тусовке очень важных персон, которых я вроде бы и знаю, но на деле не совсем.
Прибавьте к этому и то, что я немного боюсь тех, кто занимает высокие позиции, испытываю легкий ужас перед интеллектуалами, – то есть именно теми, с кем я стремлюсь устраивать сеансы любопытства – и вам может показаться, что я специально сам себе организовал такую отличную жизнь, чтобы испытывать тревогу каждый день с самого момента пробуждения.
Помимо борьбы со страхами, любопытство помогает мне укреплять уверенность в своих идеях, решениях, видении, – уверенность в себе. Голливуд, как я писал выше, – страна отказов. Вместо знаменитого знака H-O-L–L-Y-W-O-O-D на Голливудском холме стоило бы написать N-O-N-O-N-O-N-O! (НЕТ-НЕТ-НЕТ!).
Как-то ко мне в офис приходил начинающий кинематографист, и он сказал мне: «Вы крутой. Вам никто не говорит “нет”.»
Глупости. Мне все говорят «нет». До сих пор. Все совсем не так, как кажется. Конечно, ко мне хорошо относятся. Все соглашаются на встречу. Говорят: «Приходите к нам на ужин». Иногда приглашают в поездки, и это льстит. Но если я хочу сделать что-то творческое, что-то острое – телесериал о средневековом палаче, например, который я продвигал в 2014 году, или фильм о влиянии Джеймса Брауна на музыкальную индустрию в США, который вышел летом 2014 года (
