Я говорил в главе 1, что любопытство – это кремень, который высекает искру идей для новых историй. Но на самом деле все еще более масштабно: из любопытства возникают не только истории – появляется вдохновение работать, чем бы вы ни занимались.
Вы всегда можете проявлять интерес. И любопытство может вести вас за собой, пока вы не найдете отличную идею.
Сэм Уолтон не ходил по рядам собственных магазинов, ища вдохновения и новые идеи. Пользы от этого было бы не больше, чем от заглядывания в пустые фуры Wal-Mart. Ему нужен был новый взгляд на ситуацию. Так было и в моем случае, с начальником полиции Гейтсом и Лью Вассерманом. Сэму Уолтону нужно было придумывать что-то новое в самой тривиальной ситуации – в магазине. И для начала он стал интересоваться тем, что делают другие компании розничного сектора. Он просто продолжал вновь и вновь задавать вопросы: чем занимаются наши конкуренты?
Я не сижу у себя в офисе, глядя в окно на Беверли-Хиллз в ожидании, пока меня посетит какая-нибудь идея фильма. Я разговариваю с людьми. Мне важен их взгляд на мир, их опыт и истории, и таким образом я преумножаю мой собственный опыт в тысячу раз. Все, что я делаю, – это, по сути, продолжаю задавать вопросы, пока не произойдет что-то интересное.
Иногда это все, что мы можем – научить задавать хорошие вопросы, слушать ответы и использовать их для следующего вопроса. Первый шаг – ценить вопросы и относиться к ним серьезно, начиная с общения с собственными детьми. При внимательном отношении к вопросу тот, кто его задал, так же уважительно выслушает ответ (даже если собственно ответ его не устроит).
Когда мы интересуемся чем-то и задаем вопросы, возникает вовлеченность.
Включать любопытство, чтобы перевернуть свой собственный взгляд на мир, всегда полезно, даже если в итоге получается совсем не то, чего ожидаешь. В этом, в частности, и состоит радость любопытства – всегда удивляться. Если получаешь только те ответы, которых ожидаешь, значит, не очень любопытен. Лишь тогда, когда ответы неожиданные, понимаешь, что взгляд на мир изменился.
Как я говорил, одним из тех, с кем я был решительно настроен устроить сеанс любопытства, когда только начинал общаться вне своей профессии, был Эдвард Теллер. Теллер был выдающимся деятелем со времен моей юности, хотя и не всегда исключительно в положительном смысле.
Он был блестящим физиком-теоретиком, участвовавшим в Манхэттенском проекте по разработке первой атомной бомбы. Сначала были опасения, что ядерная реакция, вызванная атомной бомбой, может никогда не остановиться, что одна бомба может уничтожить всю планету. Теллер рассчитал и доказал, что при всей разрушительной силе этого оружия, его поражающее действие будет ограниченным.
